— Так ты согласен, Марк?
Он молчал, вспоминая слова покойной матери: «Ева избалованная, дрянная девчонка, которая привыкла иметь все самое хорошее, не прилагая к этому никаких усилий. Она бестолковая и шумная. У нее дурной характер, плохой вкус и отвратительные манеры. Не смей говорить с ней, и уж тем более не смотри на нее с таким щенячьим восторгом. Я запрещаю тебе, влюбляется в эту глупую девчонку, сынок».
Марк закрыл глаза и представил, как его мать переворачивается в гробу и пытается выбраться оттуда, чтобы помешать ему совершить глупость. Он даже слышал, как она кричит ему тяжко и протяжно: — Нет…
— Соглашайся. Ты ничем не рискуешь, зато сможешь спасти отца от разорения, — давил на него отец.
— Не преувеличивай, папа. Это не инвесторам нужны гарантии, а тебе самому.
Сказать, что Марк был взбудоражен — значит, не сказать ничего. Он вспомнил день, когда стоя у больничной койки своей матери, слушал ее последние наставления: «Сынок, пообещай мне, что женишься на интеллигентной и красивой девушке, хорошо воспитанной, из добродетельной, респектабельной семьи. Я происхожу из старого дворянского рода, а в твоих жилах течет моя кровь. — Марк угнетенно вздохнул. Последняя фраза матери намертво засела в его мозгу: — Не дай Бог, ты женишься на Котовой или ей подобной! Я никогда не прощу тебе этого, никогда!».
Будучи девятилетним впечатлительным мальчиком, Марк слишком близко принял слова матери к сердцу и поклялся, что исполнит ее волю, во что бы то ни стало. А в свои тридцать два, он сомневался в адекватности такой позиции.
— Это ведь не по-настоящему, — словно оправдываясь или стараясь отвести какую-то невысказанную им мысль, произнес Марк. — Ладно, будь, по-твоему. Я женюсь на Котовой.
В туже секунду Марк вздрогнул от раскатов грома и оглушительных разрывов молний. За окном полило как из ведра, хотя синоптики в один голос твердили, что день будет жарким и солнечным. Он не был суеверным, но сейчас его передёрнуло.
— Что маменька ругается? — рассмеялся Александр Вяземский и похлопал сына по плечу. — Не обращай внимания. Это просто летний дождь пошел.
По правде говоря, поначалу Ева находила все происходящее довольно скучным. Ее отец и Александр Вяземский сидели за столом и дотошно разбирали каждый пункт брачного контракта. И о чем она думала, когда согласилась на всю эту кутерьму?
Ева сосредоточилась на своих мечтах и представила, как стоит на своей персональной выставке среди толпы людей, пришедших в галерею ради ее картин. Она вдруг поняла, что у нее относительно мало работ, которыми бы она хотела поделиться с миром. Ей предстояла большая работа.