Преодолев большую часть пути, я заехала на заправку за бензином. Купила себе кофе из аппарата и с предвкушением глотнула.
Считается, что кофе с заправок вкуснее, когда путешествуешь. Тут я бы поспорила, многое зависит от заправки и удаленности от цивилизации. Мне сейчас попался редкий экземпляр благородного напитка, где намек на зерна или растворимые гранулы отсутствовал.
С тоской разглядывая чуть коричневатую водичку, я вышла из здания заправки. Надеюсь, бензин у них не такой же концентрации, как кофе.
От злобных мыслей меня отвлек громкий вскрик ребенка:
- Мама, смотри! Тетя горит! Мама!
Я оглянулась на голос ребенка и невдалеке от себя увидела семью цыган. Мама в цветастой желтой юбке, на руках у нее плотно замотанный кулек с ребенком, а рядом маленькая, лет шести, девочка в красной тунике и босиком.
Подумав, что сейчас меня начнут обрабатывать с целью погадать, да позолотить ручку, я отвернулась в сторону машины, выискивая ключи в сумке.
- Шафранка, замолчи! Что ты глупости балакаешь? – цыкнула на ребенка мать. Какое у девочки интересное имя, подумала я.
- Мама! Посмотри внимательнее. Ее руки горят! Я же вижу! – не унимался ребенок, подпрыгивая на месте.
От таких слов, да после случившегося вчера вечером, я резко обернулась к девочке. Она все также внимательно и с присущим детям любопытством рассматривала мои руки.
- Что ты видишь? – заинтересовано спрашиваю, - почему ты говоришь, что мои руки горят? На них ничего нет, смотри - подхожу к ней и показываю ладони.
- А ну отойди, бесовское отродье! – мать с маленьким ребенком на руках бросилась к своей дочери, пряча ее за спину. – Не смей к ней прикасаться!
Шафранка продолжала завороженно и с открытым ртом наблюдать за мной.
- Я ничего вам не сделаю, - примиряюще выставила руки вперед и улыбнулась, - Просто стало интересно, почему ваша дочка так говорит.
Женщина отшатнулась и по-моему хотела перекреститься.
- Так в чем дело? Что со мной не так? – эти два вопроса я задала чисто по инерции, понимая, что повстречалась с сумасшедшими. Лучше их не злить, и мило улыбаясь, отступать к машине.
Женщина уставилась на мои ладони и нахмурилась, бубня что-то себе под нос. Единственное, что я расслышала, были слова: … кровь … огонь … расплата … смерть …
Вот тут у меня пошли мурашки по спине. Я еще не успела забыть слова бабули Федора, брошенные перед посадкой в полицейский автомобиль.
- Что. Вы. Видите? – с нажимом спрашиваю. – Я могу вам заплатить!
- Не надо мне твоих денег, - сплюнула злобно цыганка, развернулась, взяла дочь за ворот и быстро засеменила в сторону сарайчиков.