Пощечина оказалась бурной реакцией, но внутри у нее бушевал ураган, сеющий хаос в груди, похоть, страх и вину, поэтому она просто сорвалась.
На улице моросил дождик, но холодные и тяжелые капли приводили Алису в чувства. Она не боялась промокнуть или простудиться. С того времени как она приехала, прошло около часа, а девушка все сидела, не замечая времени, и забыв обо всем.
Она все время в мыслях прокручивала тот поцелуй, не в силах его забыть. Каждое его прикосновение остро воспроизводилось в памяти. Когда Алиса наконец почувствовала, как сильно отекли ноги, она зашла в дом. Там никого не было, все куда-то разбежались. Она занесла свои вещи в комнату, взяла из шкафа чистую и сухую одежду, и по дороге в ванную захватила еще с собой вещи, которые нужно было бросить в стирку.
Первым делом загрузив грязную одежду в стиральную машинку, девушка подхватила свой любимый гель для душа, и пошла мыться. Обычно с ней всегда был телефон, но сегодня она впервые про него забыла. Странно вообще, что она еще помнила, как ее зовут.
* * *
Сорвавшись с места, Евгений решил поехать в ближайший бар, вместо того, чтобы отправиться домой. Весь мокрый, не обращая на это внимания, он зашел в задымленное помещение, где яблоку негде было упасть, несмотря на ранний час.
Несколько человек сидело в дальнем углу за столиками, кто-то пил в одиночестве, кто-то с друзьями. Посередине стоял бильярдный столик и несколько пьяных мужланов чуть не устроили драку, решая кто следующий будет бить по шару.
Остальные посетители толпились возле бара, стоя или сидя с пивом или другим алкоголем в руках. Несколько из них курили, и еще несколько пар, которые напились в зюзю, чуть ли не занялись сексом прямо у барной стойки.
Но Евгения не волновало, кто, чем занимался. Его волновало другое. Он не знал просто напросто, что дальше делать, не знал, почему подался порыву эмоций и поцеловал студентку. Он, как преподаватель, понимает, к каким последствиям, все это может привести.
Он не представлял, почему его в тридцать лет так тянуло к этой девчонке, как мальчишку в студенческие годы. Он знал, что нельзя о ней думать, но он не мог выбросить из головы тот поцелуй и то, как она отзывалась на его прикосновения. Он бы ее так вечность целовал, не выпуская из рук.
— Черт бы побрал и эти запреты, и эти принципы, — буркнул он, направляясь к барной стойке.
К нему подошел молодой парень, кожа которого имела оливковый оттенок, его глаза были темные, а волосы короткие. Он был мускулист, похож на военного.
— Мне, пожалуйста, бутылку коньяка и покрепче, — произнес Женя.