– Подсолнух, стой! – гаркнул Симеон не своим голосом, но его не услышали.
Чернобородый повалился, проломив лед на луже, а Штефан прыгнул сверху, придавил его к земле, сгреб за грудки.
– Я же тебя просил, – ласково сказал он, приподнимая противника и прикладывая спиной об землю. – Я же тебя, труба ты иерихонская, вежливо, в бога душу мать, попросил заткнуться. Я же, етить твою оглоблей в дышло через три забора, тебе говорил, что у меня адски болит...
Чернобородый дернулся, Штефан занес кулак.
Крепчайший подзатыльник сбил его кувырком в сторону. Пандуры дружно ахнули, и только Симеон попробовал заступиться:
– Слуджере! Не бей его, он же контуженный!
Тудор остановился. Штефан вскочил с земли и отчаянно закрутил головой, пытаясь углядеть нового врага. Из едва поджившей брови у него снова бежала кровь, другой глаз стремительно заплывал, украшенный свежим синячищем.
– Это какая же сволочь...
Симеон невольно вжал голову в плечи на манер черепахи. Но Тудор вдруг рассеянно отстранил его, недоверчиво рассматривая нарушителя спокойствия.
– Штефан? Ты?
Мгновение парнишка хлопал глазами, как сова на ярком солнце. Потом так же недоверчиво отступил на шаг, утерся рукавом, поднял взгляд – и с визгом бросился вперед.
– Дядька Тудор!
Если бы небеса отверзлись, и оттуда посыпались серафимы и херувимы, Симеон бы удивился меньше.
Подсолнух, поганец, балованный боярский мальчишка, повис на шее Тудора, будто и не был с ним почти одного роста, вцепился, как клещ в собаку, и просто верещал от счастья.
– Я так соскучился!
А Тудор... Тудор сгреб поганца в охапку, словно так оно и надо!
Кто-то увесисто ткнул Симеона в плечо. Йоргу. Торжествующий, аж светится.
– Я же тебе говорил, капитан!
Симеон только и мог, что полезть в затылок. Да уж. Говорил. Вон обнимаются, будто друг друга больше увидеть не чаяли.
Тудор наконец опомнился, оторвал от себя Штефана, пристально оглядел с головы до ног. И высказался так, что Симеон чуть шапку не уронил.
– Ты почему не в Академии?
Штефан вздрогнул, насупился. И ответил обиженно, отводя взгляд, будто его кровно задели:
– Я уже полгода как курс закончил!
Смутить слуджера Владимиреску было непросто, и не поганцу Подсолнуху об этом мечтать.
– Так! А почему здесь? И в таком виде?
У Штефана даже губа задрожала.
– Я с отрядом же, дядька! Ты хоть капитана спроси!
– С отрядом? – Тудор, придерживая Штефана за локоть, развернулся к ним. – Значит, это и есть твой новобранец?
И тут Симеон понял, что крепко нарвался. Правда, чем больше тянулся в струнку перед разъяренным начальством, тем меньше понимал, за что его здесь разносят на глазах двух отрядов.