- Действительно, странно, - нахмурилась тётя Петт. — Ну а как там, в Цветущем переулке тридцать семь?
- Там уже лет десять как обувная лавка.
- Обувная... лавка?
- Да. И держит её такой милый старичок. Маленький, горбатый, с огромной ярко-рыжей бородой!
- Там аптека по сей день, Лита. Последний раз, когда мы с тобой ходили туда, ты была совсем крошкой. Держит её Андрас Вельник, друг твоего отца. Мы с Румильдой долго думали, продолжать ли дело твоих родителей. Мы ведь знали, что они сами, наверное, очень этого бы хотели, но… Мы продали аптеку Келисаввы, а деньги потратили на то, чтобы вырастить и воспитать тебя, детка. Этого твои родители хотели бы не меньше. И то и другое нам было не потянуть. Держать аптеку в Лайнари… На это требуется слишком много сил и времени. Ты была бы, конечно, одета, обута, накормлена, но… Но учить тебя я бы не смогла. А в Академии этой — сама знаешь. Видела их? Выпускниц?
- Да, - Лита кивнула.
Образование в Академии, действительно, оставляло желать лучшего.
- Ну вот. А девочка выросла и стала врать…
Тётя Петти злилась. Гремела кастрюлями, делая вид, что их всех срочно необходимо перемыть. Отчистить до блеска одним славным зельем — благо запас его на полке имелся весьма внушительный.
- Тётя Петт, - Лита подошла сзади и обняла старушку, крепко прижавшись к пахнущей травами грубой ткани её платья.
- Ты — взрослая, девочка. Я понимаю, - ведьма развернулась и взяла лицо племянницы в свои ладони. — Понимаю, Лита. Теперь ты будешь мне рассказывать не всё. Это твоё право. Не хочешь, не можешь — не говори. Но прошу тебя — не ври мне. Во-первых — это бесполезно. Во-вторых — унизительно. В-третьих…
- Прости, тётя Петт, - из ярко-зелёных глаз побежали слёзы.
Лита плакала, а старушка аккуратно собирала солёную жидкость в тёмно-рубиновый флакон. Красивая вещь. Инкрустирована розовым жемчугом. Очень редким. В их семье артефакт давно. Ни одна уважающая себя ведьма не станет плакать впустую, ибо ведьмины слёзы — полезный, редкий ингредиент. Крайне важен возраст ведьмы и причина слёз.
- Ладно уж, — проворчала тётушка, аккуратно запечатывая флакон горячим воском. — И всё-таки. Значит, говоришь, перенеслась, как по волшебству… Голова от того волшебства не кружилась у тебя?
- Нет.
- Ну, допустим, - тётя Петт посмотрела на племянницу. — А оповещающее зелье? Где ты его взяла? Я тебя ему не учила. Из ума я ещё не выжила, чтобы забывать подобные вещи.
- В книге…
- Мы же договорились — не врать! Нет этого в книге, Лита. Зелье это древнее. Сила мага нужна — таких уже и нет сегодня среди нас… Тех языков, на котором нужные для такого зелья заклинания шепчут, ты не знаешь. Да что — ты?! Я не знаю, девочка! Тут колдуньей быть не надо, чтобы понять, с кем связалась моя племянница. Мартиш Эрлин. Кто он я не знаю, правда, а только придворный маг его величества Лабрия Второго - единственный, кто мог подобное сотворить. Итак, с кем ты связалась — ясно, как день. Вопрос — зачем? Вернее — во что ты ввязалась? Об одном прошу, Лита. Почувствуешь, что влезла во что-то нехорошее - скажи мне.