Не зря.
Мама говорит, а у меня что-то умирает внутри. То, что она говорит — это какой-то кошмар.
— Я тебе не родная? — боже, это даже произносить страшно. Моя мама, родная мама, та, что учила меня сдержанности и манерам — не моя? — Ты забрала меня?
— У любовницы твоего отца, да, милая, — мама морщится и снова промакивает незаметную мне слезу в уголке глаза, — когда я потеряла своего ребенка — я знала, что твой отец меня бросит. Он хотел наследника, он выставил бы меня виноватой в выкидыше. А его любовница… Обычная девка, он с такими постоянно что-то крутил и забывал о них уже через час после горячей ночи. Она обиделась, что твой отец меня не бросил, и не сказала ему о тебе, хотела родить тебя в клоповнике. Без денег, без мужа… Боже, дорогая, я была в ужасе. Я тебя забрала. Я заплатила акушерке и врачу, забрала тебя себе, ради твоего будущего. Я заботилась о тебе как о родной. А чтобы было бы у тебя там? Нищета? Сказки о гордости мамочки вместо обеда и завтрака? Вместо хорошего образования — пожелания стараться сильнее? Вместо благополучного будущего — байки, что талант всегда пробьется?
Б-р-р!
Меня передергивает. В носу отчаянно свербит. Если так подумать — что бы у меня было, и вправду?
— Спасибо, мама, — голос все-таки начинает дрожать, — спасибо, что меня забрала. Я… Мне все равно, что ты меня не рожала, вырастила-то ты.
— Ох, детка, — мама болезненно морщится и всхлипывает, пряча лицо в платке, — вот бы твой отец был с тобой согласен. Вот только если он узнает, что я его обманула…
— Но откуда он узнает? — удивляюсь я. — Я не скажу, честно!
— Узнает, — мама всхлипывает еще громче, а потом выдвигает свободной рукой ящик туалетного столика, вытаскивает оттуда пачку фотографий, бросает мне на колени, — смотри.
На фотографиях парочка. Парень, темноволосый, видный, с яркими глазами. Я смутно припоминаю, что даже видела его как-то раз, когда мы как-то с мамой ходили на вечеринку к её знакомой. Так себе была та знакомая — мама с ней быстро поссорилась, видела я её только один раз, но парня с ярко-синими глазами запомнила. Ветровы… Да, кажется, такая была фамилия у его семейства. Мы с ними не общались, они нам ровней не были, но фамилия была на слуху.
Парень на фотках был не один. С девушкой. И…
Дьявол! Знай я точно, что никогда не позволила бы себе так откровенно обниматься с кем-то кроме Андрея, я бы заподозрила себя в ведении двойной жизни.
Пожалуй, только папина горбинка носа меня от этой девицы и отличала. Остальные отличия были не столь очевидны. И... Блин. Она точно не торчит у стилистов и визажистов. Почему её небрежность выглядит такой приятной для глаз? Лично я на таком ветру точно бы выглядела растрепанным чучелом.