- Садитесь, - устало сказала наша провожатая. – Каждая из вас должна вложить свою руку в руку Киллариума.
- И что будет дальше? – я не спешила выполнять указание.
- Он вынесет свой вердикт, - отчеканила женщина.
Мы с Эстерситой настороженно присела по обе стороны от страшного артефакта. Если для меня его вид был просто неприятен, то девочка вся просто скукожилась и закрыла глаза перед тем, как подать свою руку для проверки.
Артефакт со стороны Эстер тут же ожил: открыл один глаз и сжал её руку. Она пискнула и попыталась выдернуть конечность обратно, но Киллариум держал крепко. От испуга я дезориентировалась, и тоже схватила птицу за руку. Тут же открылся её второй глаз.
- Аааааах! – протяжный вздох, совсем не похожий на карканье или любой другой звук, свойственный птице. – Он… Он был наказан!
Несколько низких голосов, от которых у меня пошли мурашки по коже, слились в один. Эстер вдруг выпрямилась; на её лице не было ни кровинки.
- Тот, на чьём лице сложно разглядеть добродетель, не прощён и не благословлён на дочернюю любовь, которая всё равно найдёт его. Его отметина снилась той годами. Это есть причина, по которой в удочерении… отказано.
Руки Киллариума расжались; Эстерсита тут же вскочила с кресла и отбежала на несколько метров.
- Отказано, - эхом отозвалась провожатая. – Я впишу эти данные в ведомость.
- Отказано! – залилась слезами Эстер. – Мне придётся вернуться в приют!
- Отказано, - заторможено повторила я. – Почему?
- Киллариум не обязан разглашать причину, - недовольно пояснила дама. – Его решения не подлежат оспариванию.
- Сколько? – я вперила решительный взгляд в её лицо. – Я предлагаю вам деньги. Назовите суму, и вы её получите.
- Извините? – повысила голос женщина. – Вы пытаетесь меня подкупить?
- Да, - без обиняков ответила я. – Я прошу вас внести в ведомость информацию, что Киллариум дал своё согласие. Кроме нас троих никто не слышал его решения.
- Это невозможно, - я удивилась, услышав в её голосе сочувствие. – Киллариум проходит ежемесячную проверку магами-артефакторами. Они запросто вычислят подлог. Сожалею, но девочку нужно вернуть в приют в течение десяти дней.
Ни живые, ни мертвые, мы вышли на улицу, где нас ждал Рэн, который всё понял, лишь взглянув в наши лица.
- Отказ? – искренне удивился он. – Что же повлияло на решение Киллариума?
- Не знаю, - мне просто хотелось сесть и расплакаться. – Кто-то там был наказан… Короче, эта дурацкая птица нас киданула. – У меня защипало в носу. Эстер беззвучно плакала.
Рэн обнял нас обоих одним движением.