– Расскажите о нем. О том, как он управлял кланом, каким был человеком. Я… – горло сковывает, – плохо его помню.
– О, твой отец, он был очень… – Герман замолкает ненадолго, подбирая нужное слово, – мудрым. Но кланом управлял жестко.
– У него были враги?
– Хм-м… не пойми неправильно… но мне не хочется отвечать на этот вопрос.
– Почему? Вы чего-то боитесь?
Герман расхохотался, откинувшись на спинку стула и запрокинув вверх голову.
– Боюсь? Деточка, мне некого бояться. Боятся скорее меня.
– Тогда почему нет?
– Не хочу, чтобы у тебя сложилось обо мне какое-то искаженное мнение. Понимаешь, – он складывает руки замком, укладывает на них подбородок и несколько секунд задумчиво смотрит перед собой, – твой отец достаточно жестко руководил кланом и не всем нравились его правила. Далеко не всем.
– А Громовым?
– Ну, – кривится Герман, – Дмитрий обоим очень доверял. Даже слишком… наверное за это и поплатился.
– На что вы намекаете? Они что, его убили? – не выдержав, спрашиваю в лоб.
– Что ты, я не разбрасываюсь такими обвинениями, Милана. Просто… как бы это сказать. За день до гибели Дмитрия Орлова они с Владимиром крупно поссорились. Очень серьезно. А потом твой отец внезапно погиб. Не знаю, замешан ли был в этом Алекс, но он очень живо интересовался ходом расследования той самой аварии. Мне думается, что неспроста. Но это, конечно же, просто мои догадки.
Ясно. Боится связываться с Громовыми, даже сейчас, когда сам стал главой клана.
– А кто вел расследование?
– Следственный комитет, ну и мы, конечно. Я лично руководил нашим внутренним расследованием. Знаешь, практически любого следователя можно подкупить, главное, цену предложить подходящую. Так что я всем им не особо доверяю, поэтому и поручил своим людям разнюхать, что и как.
– И что вы выяснили? – облизывая пересохшие губы, поторапливаю я.
– А ничего особенного. Экспертиза показала, что у машины отказали тормоза, хотя абсолютно все узлы вроде бы были в порядке.
– Вроде бы?
– После столкновения машина загорелась и выгорела почти дотла, только кузов и остался… Прости… – торопливо закончил Герман, увидев, как я изменилась в лице, – не стоит об этом говорить, Милана. Что случилось, уже не изменить, а я очень не хочу, чтобы ты лезла в это дело.
– Почему?
– Видишь ли, – хмурится Герман, – Дело очень быстро замяли. Твоя мама была просто убита горем и Владимир настоял на его закрытии, чтобы не травмировать ее и тебя.
Так вот оно что. Я кусаю губы и отвожу глаза. Значит, дядя Вова потребовал прекратить расследование. Боялся, что докопаются до правды?