Штора на окне тут же отъехала в сторону, и на фоне светлого проема замаячил темный силуэт Рыжовой.
— Чего смотришь? — проворчал я, — выходи.
— Лучше ты сам заходи, — как-то невнятно затараторила Алена, и до меня донеслись торопливые шаги.
— Я не настроен по гостям ходить, — попытался отказаться, но потом подумал, что если сам зайду, то в любой момент просто повернусь и уйду, а если она в машину сядет, то придется волоком вытаскивать, — а вообще-то давай зайду.
Телефон выключил, из машины вышел и поплелся к калитке. За забором надрывался здоровенный самоед Чарли. Между прочим, родной брат нашего Сэма, в один день у заводчиков брали. Только наш вышколенный, по струнке ходит, а этот пустобрех невозможный.
— Он все время у вас так голосит? — спросил я, когда Алена распахнула калитку.
— Он просто на чужих так реагирует. Не привык еще к тебе. Вы подружитесь…
— Да. Бегу и падаю, — исподтишка показал псу неприличный жест и так глянул, что он заткнулся. То-то же.
Мы прошли в дом, на кухню. Алена тут же начала суетиться — ставить чайник, греметь чашками, что-то искать на полках, а я уселся на высокий стул у барной стойки и потребовал:
— Давай, рассказывай, что за звонки посреди ночи?
— Оторвала от чего-то важного? — тут же подобралась Рыжова.
— Оторвала, — кивнул я.
— И от чего же? Или точнее от кого?
Этот ее интерес к тому, чем я занимаюсь, начинал откровенно раздражать. Слишком много вопросов для того, кто не занимает и сотой доли процента в моих мыслях.
— В шахматы играл. На раздевание.
Алена тут же скользнула взглядом по моим плечам и нахмурилась:
— Поэтому у тебя футболка наизнанку?
— К тебе торопился, — хмыкнул я и стянул ее через голову. Вывернул, отряхнул и снова надел, — довольна?
Алена растеряно, не отрываясь, продолжала смотреть на мою грудь. Я щелкнул пальцам, пытаясь привлечь ее внимание.
— Очнись! Рыжова! Ку-ку! Я приехал не для того, чтобы ты на меня как блаженная пялилась. Жду объяснений твоему навязчивому вниманию к моей скромной персоне. Это раз. И еще нам с тобой надо уладить несколько спорных вопросов, чтобы потом они не выскочили в самый неподходящий момент. Это два.
Она отвела взгляд и кивнула. Такая покладистость царапнула своей неестественностью.
— Ну так чего ты хотела?
Она усмехнулась и глянув хитро исподлобья начала расстёгивать пуговицы на домашнем платье.
— Тебя и хотела.
Ну начинается.
— Ален…
— Ты пропал. Не звонишь. Не пишешь.
— А должен? — равнодушно наблюдал за тем, как последняя пуговица блеснула, прежде чем скрыться в прорези петли.
Платье небрежно съехало по острым худым плечам и темным облаком опустилось к ногам.