Я даже устала ломать голову, пытаясь понять, с чего так получилось. Как будет, так и будет. Схожу, пообщаюсь с ним. Может, он в первые же десять минут поведет себя по-скотски, тогда с чувством выполненного долга можно будет развернуться и уйти... если, конечно, этот черт упрямый отпустит.
Алена сидела чуть поодаль от меня и со скучающим видом слушала преподавателя. Наверное, ей тоже иногда надоедало быть прилежной ученицей. Как она отреагирует на то, что я подумываю о встрече с Егором? Вдруг своим появлением и походом с ним я что-нибудь испорчу? Сломаю?
Она его, конечно, терпеть не может, но мало ли, вдруг что-то изменилось, а я не в курсе? Вдруг планы родителей начали воплощаться в жизнь?
Блин, как все сложно... Хотя...
Я просто возьму и поговорю с ней. Вот и все. Спрошу как, чего. Если скажет, что Егор нужен ей, то пошлю его к чертовой бабушке и все, разговор закрыт.
В перерыв поговорить нам не удалось — в коридоре зацепилась с девчонками и проболтала, забыв обо всем на свете. В результате ворвалась в аудиторию, когда занятие уже началось.
Старая бабушка-преподаватель даже не заметила моего появления, что-то бубнила, отвернувшись к доске. Ей, по-моему, вообще плевать было, есть кто в аудитории, кроме нее, или нет, слушают или нет. Ну, студенты и не слушали, тихо занимаясь своими делами. Правда, особо не наглели, не шумели. Потому что старушка — Божий Одуванчик — когда не в духе, могла так завалить, что сидишь перед ней, сгорая от стыда за собственную тупость… Неловко признаваться, но проверено на личном опыте.
Взглядом нашла Алену. Она одна из немногих, кто еще пытался что-то записать и понять. Упорная. И, как по заказу, рядом с ней осталось свободное местечко.
Я присела, достала красивую розовую тетрадь, открыла рот... И внезапно стало как-то неудобно, будто я пытаюсь сунуть свой любопытный нос в то, что меня совершенно не касается. Пыхтела, сопела, не зная, как завести разговор, а Рыжова была занята делом и не обращала на меня никакого внимания.
— Ален, — наконец, набралась смелости и позвала ее.
— Да, — не отрываясь от тетради, ответила она. Ручка проворно бегала по белому листу, перескакивая со строчки на строчку.
— Как дела? — в последний момент спросила совсем не то, что хотела.
Она пожала плечами:
— Отлично. А что?
— Ничего, — снова замялась, а потом все-таки задала животрепещущий вопрос: — Слушай, а этот твой Магницкий действительно мерзавец?
Ручка замерла посреди листа.
— Почему это тебя интересует? — прохладно поинтересовалась Алена.
— Не знаю, — почему-то стыдно признаваться, что он меня пригласил, — просто интересно, действительно ли он такой, как ты рассказывала.