Дома снова ждали гости: неизменные Рыжовы, да парочка соседей. Они натопили баню, и теперь бегали между бассейном и парной, обмотанные в полотенца. Зашибись, развлечение.
— Егорка, чего хмурый какой? Давай к нам, — позвала мама, — у нас венички березовые.
— Нет. Спасибо, — я попытался пройти мимо нее боком, чтобы она не заметила мою подбитую физиономию, но, как назло, навстречу вывернул отец. И, конечно, сразу зацепился взглядом за разбитую бровь.
— А ну-ка стоять! — скомандовал громовым басом. Пришлось подчиниться. — это что такое?!
— Где? — хмыкнул я, посмотрев на него исподлобья.
— Тебе опять морду набили?
Почему сразу набили? Просто пропустил один удар.
Мама тут же разохалась и начала вокруг меня суетиться:
— Давай йодом намажем!
— Ты еще зеленку предложи, — проворчал я, мягко отстраняя ее в сторону, — и подуй.
— Ты не ответил на мой вопрос, — суровый батя упер руки в бока. — подрался?
— Нет. Споткнулся, упал.
— Я думал, ты уже перебесился. И больше такими глупостями не страдаешь!
Страдаю? Да я ими наслаждаюсь от души.
— Сейчас пластырь принесу, — продолжал суетиться мама.
— Да, оставь ты его в покое. Не маленький. Сам разберется! — возмутился отец, — хватило мозгов подраться, значит и раны сообразит, как обрабатывать. Тем более, раз за старое решил взяться.
— Паш, ну ты что! Надо помочь! Вдруг у него сотрясения мозга!
— Было бы чего сотрясать? — не скрывая сарказма бросил отец.
— Мам, успокойся, — я поймал ее тонкие руки и заставил остановиться, — со мной все в полном порядке.
— Почему ты такой сырой? И чем от тебя пахнет? — она потянула меня за футболку и принюхалась, — химией какой-то!
— Ах это… Это пена из огнетушителя.
— Откуда?!
— Пожарником сегодня подрабатывал, — улыбнулся я и пошел в дом.
— Егор!
— Все. Отдыхайте. Я буду у себя.
Пока я не скрылся за дверями, родители продолжали смотреть мне в спину. Прямо как в старые, добрые времена, когда я почти каждый день возвращался домой с разукрашенной физиономией, а они на меня то орали, то пытались лечить.
Оказавшись в своей комнате, я первым делом стащил с себя липку футболку. Она действительно отвратно воняла. От джинсов избавиться не успел — в дверь постучали.
— Блядь, да кому там неймется, — проворчал недовольно, но все-таки пошел открывать.
На пороге стояла Рыжова, обмотанная в блинное банное полотенце. У нее в руках был бинт и перекись.
— До меня дошли слухи, что боец вернулся раненым, — с усмешкой произнесла она, пройдясь оценивающим взглядом по груди, — вот иду спасать.
Сегодня у меня на нее ни в одном месте ничего не шевельнулось.