Я замечталась о том, как мы с Егором проведем этот вечер. Так сильно замечталась, что снова не смогла выйти вовремя, и в результате опоздала на консультацию. Дверь уже была закрыта.
Я смогла бесшумно приоткрыть щелочку, и пользуясь тем, что препод что-то увлеченно бормотал у доски, покралась к ближайшему свободному месту.
— Если я стою к вам спиной, это совершенно не значит, что я ничего не вижу и не слышу, мадемуазель Никитина.
Проклятье. Я сникла, перестала изображать из себе элемент мебели и покорно произнесла:
— Простите, я опоздала.
— Кто бы сомневался. Присаживайтесь! — строго ответили мне.
Плюхнувшись за первую попавшуюся парту, я достала тетрадь и приготовилась грызть гранит науки, вникать в таинство графиков, постигать великую суть формул.
Но не получалось. Ни черта. Меня хватило ровно на пять минут скрупулёзной записи монотонного бубнежа, после чего мысли плавно утекли в сторону того, что мне действительно было важно и интересно. К Магницкому и нашей с ним ночи. И чем больше я об этом думала, тем сильнее меня распирало. Мне надо было срочно с кем-нибудь поделиться переполняющими меня эмоциями. Пока не разорвало.
Я оглянулась, взглядом поискала Алену и обнаружила ее через два ряда от себя. Рыжова как всегда внимательно слушала, кивала, по-видимому, соглашаясь с лектором, на все остальное не обращала никакого внимания.
Тогда я решила написать ей сообщение и тут же принялась за дело. Правда, когда оно разрослось до размера среднестатистической поэмы, недовольно фыркнула и все стерла. Не то! Это просто буквы не передающие и одной сотой доли того, что я испытывала. Лучше дождусь перерыва и все расскажу лично.
Это была пытка. Изощренная и мучительная. Как только дотерпела и не расплескала раньше времени, ума не приложу.
— Сейчас перерыв десять минут и продолжим, — скучный препод откровенно повеселел и поспешил прочь из аудитории. Наши тоже потянулись кто куда. Кто-то просто в коридор, кто-то на улицу, подымить, а я сайгаком поскакала к подруге.
— Привет, как жизнь? — спросила у нее, опускаясь на соседнее сиденье.
— Нормально, — Алена пожала плечами, и как ни в чем не бывало продолжила листать свои лекции.
Спроси, как у меня дела! Ну спроси! Ну пожалуйста! Поинтересуйся, чем я в вчера занималась.
От нетерпения я чуть ли не подскакивала на месте, а немногословная Рыжова ничего не замечала.
Ну! Давай же! Спрашивай!
Снова тишина. Вот ведь, что за равнодушный человек!
— Ты елозишь, потому что у тебя гвоздь в заднице, или стул попался горячий, — наконец небрежно обронила она, но я и этому была рада.