— Поешь. И надень что-то на ноги, — показывает на мои босые ноги, встает и уходит. Я вижу он в бешенстве. Не привык, когда с ним спорят, а я не привыкла, когда мне указывают и силой заставляют что-то делать.
К восьми часам вечера приходит визажист, руки у этой девушки растут откуда надо, есть чем сравнить. На голове объем и крупные кудри, пробор на бок. Яркий макияж подчеркивает выразительные скулы и миндальные глаза. Алая помада. Медведь молча осматривает меня с ног до головы, облизывается и поправляет бороду.
— Какие планы на праздники? — он отвлекается на вопрос визажиста, которая явно принарядилась, собираясь сюда. Мне нет никакого дела до этого.
— Никаких. Я провожу, — подталкивает ее к выходу из спальни. Говнюк хренов.
Ос
Я думал он грохнет ее прямо в баре. Матон и раньше тыкал пальцем на понравившуюся девку в баре и через пять минут она сосала его член прямо под столом. Но когда эта повернулась к нему спиной и вышла, а он и слова не сказал, я сразу понял, что она не жилец. Я легко отследил ее, она достаточно публичный человек в Питере, о чем я сказал ему. Он лишь усмехнулся в ответ. Ему плевать кто она, если Матон чего-то хочет, сам дьявол не осмелится возразить. Смотрю ее инстаграм, тысячи подписчиков, талантливая, красивая, жалко девочку. Матон пролистал папку с ее фото и информацией и сказал, что она должна быть тут. Отследить ее было не сложно. Но она оказалась не промах, первая женщина, ударившая меня. А когда я встретил ее в коридоре то просто охуел. Стоит вся трясется, да я бы пальцем ее не тронул. Матон сказал глаз с нее не спускать, я рад, что теперь есть повод. Не знаю, что это. Стадо голых баб плещутся в бассейне, а я думаю о том, что она сидит совсем одна в спальне, борюсь с желанием подняться к ней. Если Медведь узнает… Многолетняя дружба уйдет на второй план. Но как начальник охраны я должен глотать его указания. Не хватало ругаться из-за бабы, как бы хороша она ни была. Ее муж просто идиот. После рождества Матон с Энджелом улетают, и я должен держать ее в доме. На мои уговоры сопровождать его лично, оставив при ней любого из наших ребят, он отмахнулся. Твою ж мать, я должен быть там, я знаю, как они думают, знаю их стратегию, знаю этого гребанного генерала! И знаю, что не хочу видеть Эмилию. Эта сука никак не выходит из моей головы. Заглядывает снизу в мои глаза, такая хрупкая и дерзкая одновременно. Нет не дерзкая, просто знает себе цену. Еще я вижу, как она смотрит на меня, с интересом и вызовом…
— Выезжаем! — Матон рявкает, стоя в коридоре. Вот она, идет по коридору, как статуэтка, высокая и стройная, с таким достоинством, словно здесь по своей воле. Ни одна из тех шалав, что мы драли, ни одна бы так не смогла. Хотя к себе в квартиру он еще никого не привозил. Она смотрит на меня, но она не моя, Матон первый заметил ее. Он надевает пальто на ее тонкие плечи, смотрит как голодный волк на кролика. Интересно, она уже легла под него? Эмма подняла свои серые глаза, оглядела меня снизу доверху и отвернулась, как ни в чем не бывало.