Марат целовал меня так, словно речь шла не о простом поцелуем, он дерзко овладевал моим ртом, а толчки языка имитировали совсем другие движения, при мысли о которых ноги становились ватными и непристойный жар разливался по всему телу.
— Сладкая, как ликер, — оторвался от моих губ Марат, медленно провел по ним языком, словно намекая на продолжение. — Дрожишь, Синичка. Замерзла? Я могу согреть…
Сердце гулко и часто трепыхалось в грудной клетке, как пойманная в силки птица. Напору Буйного было сложно противостоять, его поцелуи на некоторое время лишали меня возможности говорить и вместо того, чтобы ответить, я лишь спрятала лицо на груди Марата, вдохнув пряный, горьковатый мускус тела, еще больше проникнувшись его покоряющей энергетикой.
— Пойдем, нужно тебя переодеть.
Буйный развернул меня в сторону спальни, подхватил на руки и занес внутрь. Едва мы оказались в помещении, мгновенно развязал узел на халате, приподнял меня под попой и усадил на комод, начав покрывать поцелуями кожу шеи и спускаясь на грудь. Его губы и язык оставляли влажные дорожки. Напор и страсть мужчины лишали воли, и когда он поймал в рот тугие вершинки, ритмично лаская, втягивая в рот еще глубже, с губ сорвался довольный, громкий стон.
— Вот так, да… Умница. Сладкая, я о тебе всю ночь думал… — не прекращая целовать меня, Буйный взглянул мне прямо в глаза и спросил требовательно. — А ты?
Его пальцы замком стиснулись на талии.
— Я прождала тебя до рассвета и уснула, не дождавшись, — призналась я.
— Но ждала, — выделил из моих слов главное Марат.
— Да.
— Покажешь, насколько сильно?
Марат поднялся и прижался своим лбом к моему, его губы замерли в сантиметре от моих, опаляя жарким, свежим дыханием. Он словно хотел, чтобы я проявила инициативу. Мне и самой хотелось накрыть его губы, от смелости этой мысли захватывало дух. Я осторожно поднялась пальцами вверх по напряженным плечам мужчины и сцепила их за крепкой мускулистой шеей, осторожно поглаживая горячую, смуглую кожу.
Сейчас на Марате красовалась темно-фиолетовая, почти черная рубашка, модные брюки и туфли. Он выглядел соблазнительно и ему катастрофически сильно шли темные оттенки.
— Ну же, не робей! — подсказал он, почти требуя моего поцелуя.
Может быть, я зря накручивала себя и ничего дурного со мной не случится, если я поддамся тому, чего и сама желала?
Я поцеловала его коротким, быстрым поцелуем, но не смогла разомкнуть губ и смаковала пряный вкус поцелуев, постепенно входя во вкус. Мне было безумно приятно исследовать его рот, наслаждаться каждым ответным жестом, знать, что я влияю на него так сильно, что напряжение в его теле, которым он прижимался к развилке между ног, становилось каменным…