— Алло?
Буйный снова ответил на звонок, повернулся в окно.
У меня появилась возможность рассмотреть его профиль — резкий, грубоватый профиль взрослого мужчины, восточных кровей.
От него захватывало дух и кололо в районе сердца, я не могла перестать восхищаться им и в то же время понимала, что от такой влюбленности мне может быть плохо…
Когда мотылек летит на огонь, он понимает, что его ждет? Или просто действует согласно инстинктам — лететь на тепло и свет…
— Ясно. Да. Все так. Пусть ждет. Сколько? Столько, сколько потребуется. Пока не трогай… Еще не решил.
Буйный отложил в сторону телефон и поднялся со своего места.
Я еще не доела свой десерт, но спохватилась:
— Мы уже уходим?
— Если ты больше не голодна.
Я торопливо отодвинула тарелку с вкусным десертом, Марат наблюдал за мной, сощурив глаза.
— Так ты не голодна? Доела? Уверена, что больше не хочешь?
Голос Марата становился тише и одновременно с этим более хриплым и низким. Ноздри его носа начали хищно раздуваться, а взгляд ощутимо потяжелел.
Он злился.
Я замерла без движения, язык словно прилип к небу.
Марат швырнул деньги на стол. Купюр было много, значительно больше, чем было необходимо, чтобы расплатиться по счету.
— Ты можешь сказать. Если не нравится, — тихо произнес он. — Необязательно смотреть на меня… так.
Буйный отошел к окну, заложив обе ладони за шею. При этом все его мускулы заиграли под дорогой рубашкой, я залюбовалась мужчиной и поняла, что не только я одна смотрю на него. Официантка скользнула по мужчине восхищенным взглядом, немного завистливо на Марата смотрела девушка, сидящая за соседним столиком. Она была со спутником, но это не мешало ей заинтересованно разглядывать чужих мужчин.
— Я хочу выйти на свежий воздух.
Марат кивнул, резко обернулся и подошел ко мне, обняв за талию. Он о чем-то сосредоточенно думал и молчал, сурово сдвинув брови к переносице.
Вечерняя прохлада немного остудила пыл. Мы прогулялись до парковки, Марат помог забраться внутрь и занял место водителя. Однако он не спешил поворачивать ключ в замке зажигания. Он оперся обеими руками о руль и слегка повернул голову в мою сторону.
— Я не хотел, чтобы все так вышло. Как вчера. Мне до самого нутра тошно, что все так обернулось. Я бы изменил. Но уже не могу. Понимаешь? — глухо произнес он.
По моей щеке скользнула слеза.
Марат, заметив это, придвинулся и снял горячую каплю губами.
— Горькая и сладкая, ты меня пьянишь, — произнес в губы и проворно расстегнул молнию на моих брюках.
— Что ты делаешь?
— Хочу, чтобы тебе хорошо стало… — отозвался изменившимся голосом. — Ты даже не представляешь, какая ты — красивая, когда получаешь удовольствие.