Прозвучала короткая команда. Трио замерло. Потом, женщина, оценив обстановку, сухо обратилась к блондиночке:
— Уважаемая. Вы не могли бы взять на руки или на поводок свою погремушку? У меня и собак терпение не резиновое.
— И что вы можете сделать, — огрызнулась куколка, одним глазом кося на Славу, и приглашая его стать защитником, в явно неравном конфликте.
— Одна команда, и Вы получите портрет Вашего четвероного друга в траурной рамке. — спокойно констатировала женщина.
Куколка посверлила Славу глазами. Остальные ребята начали подтягиваться, с интересом наблюдая за развитием событий. Женщине все это совсем не понравилось. Алабаю и овчарке тоже.
Слава сделал шаг вперед.
— А Вы не боитесь, что и с Вашими друзьями может произойти то же самое? — с нажимом, и явно красуясь перед стервозной самкой, произнес он.
— Нет! Потому, что всегда смогу их защитить. От таких бесхребетных самцов как вы. Которые с наслаждением красуются перед стервами, не думая о том, что поступают архи-подло! — бесстрастно ответила женщина и подняла глаза на Славу.
ОГО! Вы были когда-нибудь под прицелом, на линии огня? Когда некуда деться и негде укрыться? Вот и тут сразу возникло ощущение, что вместо женщины медленно поворачиваясь и осматриваясь по сторонам, с наслаждением смакуя будущую возможность убивать, появилось дуло крупнокалиберного пулемета. Абсолютно холодные и безжалостные глаза. Спокойный расчет возможных вариантов ситуации. Уверенность в себе. Полное отсутствие боязни за себя. Она не боялась десятка спецназовцев, не потому, что была уверена в том, что мы не окажем силовой поддержке влюбчивому Славе, влипшему, как обычно, из-за бабы в мерзкую ситуацию. Она была уверена в себе. Такие люди, здесь, в России, встречались не так уж редко. И мы всегда старались с ними не конфликтовать. Да и сами они, как правило, первыми не задирались. Ну, достаточно глупостей на сегодня!
— Прапорщик Светлов! Вам кто разрешил поддерживать скандалистку, нарушающую правопорядок? В автобус! Но, сначала извинитесь перед гражданкой!
Слава возмущенно вскинулся, но быстро сник. Я — старший! Он — подчиненный! И так всегда будет!
— Прошу простить меня за некрасивое поведение, — послушно пробубнил он и ссутулясь, ушел в автобус.
— А как же… — начала кукольная стервоза.
— Клай! — овчарка, до этого гипнотизировавшая тойчика янтарными глазами, оглянулась на хозяйку. Женщина сделала короткий знак кистью. Пес послушно скользнул к виновнику происшествия и тот мгновенно оказался в черной пасти, тут же замолчав. Овчарка, с достоинством подплыла к блондинке, посеревшей от страха, то ли за себя, то ли за любимца, и выплюнула мокрый пучок шерсти ей под ноги. Потом вернулась на место.