— Ты… ты примешь его как фаворита? Или сразу как супруга? Прости, если лезу туда, куда не имею права…
— Ты имеешь право на такие вопросы. Это раз. О супружестве речи не шло вообще. Это два. А о близости… он не будет торопить, а я не буду торопиться. Это три.
— Значит мы сейчас спим, а все остальные вопросы оставим на потом. Есть возражения? — строго спросил Старший супруг.
— Нет, — дружно ответили мы со Славой.
— Тогда — рота, отбой!
***
"Рота" послушно завозилась, гнездясь поудобнее. Вскоре мы все дружно сопели. Хи-хи… Это была самая сексуальная ночь в нашей семье.
Утром я встала чуть свет. И тому были аж три уважительные причины.
Первая. Мой организм работал за четверых. И потому естественные надобности требовалось осуществлять чаще.
Вторая. По той же причине, я стала проглотом. Кушать хотела всегда и везде.
И третья. Меня терзала тревога за Сашу. А он нем мы так и не успели поговорить.
Но не успела я пошевелиться, как оба мужа мгновенно проснулись.
— Доброе утро, ласточка. — Заспанный Слава забавно хлопал огромными ресницами,
— Ты мне правда не снишься? — он осторожно поправил волосы и едва касаясь — погладил животик.
— Нет, я реально тут, — потянулась я, выгибая животик и прижимаясь сильнее к руке Младшего супруга.
— Я тебе правда нравлюсь? — продолжал тупить Слава. И в чем-то я его понимаю. После того, что он пережил, и у Александра Македонского планка бы ниже плинтуса упала. — Тори, вы меня спасли. Но внешность…
Он посмотрел на то, что осталось в "память" о проклятии. Бугристая, покрытая шрамами кожа. Перевел взгляд на меня. Я тоже внимательно осмотрела мужа. Очень красивый, брутальный мужчина…
Погладила его по шрамированной стороне. Подняла глаза, проваливаясь в ясные омуты глаз Славы.
— Я всегда говорила, что мне нравятся мужчины со шрамами. — обвив шею супруга с удовольствием гладила и целовала именно пострадавшую сторону. Да, наверное, такая я странная женщина, со странными предпочтениями. — А еще я открыла то, что очень ревнивая. Поэтому, если увижу что ты…
Я не успела договорить, как оказалась на спине, с нависшим надо мной мужем. Глаза потемнели до цвета штормового неба, зрачок вытянулся, на висках и скулах проступили серебристые чешуйки.
— Ласссточка! Ты меня правда ревнуешшшшь?! Ты дейсствительно меня любишшшшь?!
— Ревную! Потому, что люблю и комплексую! Ты ТАКОЙ… такой красивый, а со шрамами, вообще мечта! Не знаю про других, но моя мечта — это точно!
— Тори! Осторожнее! От избытка эмоций Слава и обернуться сейчас сможет спонтанно! Убить — не убьет, но помнет нас основательно. — предупредил насторожившийся Хелл.