Но сегодня с утра она буквально металась по дому. Фиби не была истеричкой, нет, и никакому урагану еще ни разу не удавалось вывести ее из равновесия, но тут было явно что-то не то. Мысль о сыне не выходила у нее из головы, и эта мысль была нехорошей. А тут еще связи с Москвой не было почти двое суток…
В общем, к середине дня она уже и без звонков знала, что с ним что-то случилось. Просто знала.
Когда, наконец, телефон зазвонил, она уже догадывалась, что сейчас услышит.
– Госпожа Лорэтти, вас беспокоят из Национального центра нейрохирургии…
К счастью, наземное сообщение уже открыли, и она первой же «Стрелой» выехала в Москву.
* * *
И сейчас они стояли на площадке возле лифта – мать и отец – и решали, как ему сказать, когда сказать и кто должен сказать. Андрей считал, что надо дать ребенку время поправиться, Фиби же склонялась к тому, что сказать надо немедленно: их дети не такие уж и дети, они тонко чувствуют любую неправду, и окружить их недомолвками и ложью было бы несправедливо и вообще подло.
Так ни до чего и не договорившись, они вместе вошли в палату.
Однако, там их ждал сюрприз: Стеша сидела на кровати Алекса и в данный момент как раз обнимала его и обцеловывала щеки, лоб, нос и губы.
Папа с мамой ошарашенно застыли в дверях.
Ёшкин-же-кот!! И что, вот сейчас сказать им, мол, детки, вы брат и сестра?! Твой, доченька, папа изменил как-то твоей маме с вот этой вот тётей, а она родила в итоге вот этого вот мальчика – и теперь вам грозит самый что ни на есть инцест!..
Дети, наконец, оторвались от любимого занятия всех влюбленных и заметили своих родителей. Стеша встала и вежливо поздоровалась.
– Мама, познакомься, – Алекс улыбался в меру своих ограниченных физических возможностей, – это мой спаситель, Андрей Дашков. Хотя ты, конечно, его и так знаешь.
Ну, еще бы.
Взаимные приветствия, все как полагается.
– А это Стеша… – он взял ее за руку, – моя невеста.
Немая сцена. Занавес опускается.
Это если б они читали «Ревизора». Но Гоголя читал из всех только Дашков, (такая уж профессия), поэтому мизансцена была несколько иной.
Все, включая «невесту», остолбенели с вытаращенными глазами, как замороженные. Да, этот парень был настоящий, можно смело сказать, прирожденный Дашков: я люблю, я уверен, так чего тянуть? Пацан решил – пацан сделал.
Не успела эта скульптурная группа «оттаять» от заморозки, как в дверях появилась Ольга.
– Простите, я туда попала? – как-то некстати сказала она, хотя видит же, что именно туда!
– Мам, познакомься, это Саша… он сделал мне предложение, и мы поженимся, правда, здорово? вы же не против? А это его мама, сеньора Лорэтти, – выпалила Стеша, не выпуская алексовой ладони.