– Думаю, Фиби…
– Фиби? Что за странное имя…
– Она наполовину русская… да вообще, это сейчас не важно. Думаю, она права: нельзя откладывать, скрывать и притворяться, они не заслужили такой чудовищной лжи. И вообще, в нашей семье этого никогда не было.
– И не будет. Можно, я сама скажу ей?
– Я хотел просить тебя об этом. – И он нежно поцеловал жену в лоб.
* * *
Они нашли Стешу и Фиби, мирно беседующих у дверей палаты.
– Позвольте, я украду у вас дочь, нам надо кое-что обсудить, – заговорщически сказала Ольга. – Стеш, ты на машине? Очень хорошо, а то я заглохла в этом потопе, пришлось на перекладных добираться.
И они ушли, вновь оставив Фиби с Андреем наедине.
– Пойдем в машину, – сказал он, взяв ее под руку. – Там я хоть закурю, наконец. Я хотел бы знать, если можно… ну, насколько ты можешь мне открыться… как все было, как вы жили…
И Фиби рассказала, как она ночью села на байк и действительно поехала топиться… но не смогла. Может, ее держала уже появившаяся в ней маленькая жизнь?.. Тогда она, на том же байке, поехала к отцу выполнять свою часть обязательств.
Фиби вышла замуж с условием, что муж к ней не прикоснется. Это было нетрудно и даже облегчало обоим жизнь: он был другой ориентации, и женитьба ему нужна была, по сути, как ширма. Когда она поняла, что беременна, то предложила ему сделку: он признает ребенка, дает ему свое имя, а она не мешает ему заниматься своими мужскими делами.
Про тайну рождения догадывалась только ее, а впоследствии и Александра, няня – только она знала о том, какое место занимал актер Андрей Дашков в жизни ее воспитанницы. Но это были не более чем догадки. Фиби жестко держала слово, данное ее отцом Дашкову.
– А тогда, на концерте, в Милане… это была ты?
– Да. Саше было тогда три месяца, а тут твои афиши… Я не выдержала, попросила Фабиану побыть с ним и поехала в Милан. Очень хотела тебя увидеть. Думала – ну там же 25 тысяч, заметить меня нереально! Но ты все-таки заметил, я поняла это сразу – твой голос и твое лицо… они изменились. В общем, я ушла, не дожидаясь, пока ты найдешь меня – тогда бы не смогла уйти, и все могло бы быть… ужасно для тебя. А ты искал?
– Как сумасшедший. Тогда я еще тобой болел.
– А сейчас?
– Сейчас нет.
– Хорошо.
Они помолчали. Разговор о прошлом был исчерпан, как и само это прошлое.
– Я скажу ему сама. Завтра утром.
– Тогда до завтра?
Она протянула руку, он взял ее в свои.
– У тебя чудесный сын, Даш.
– Конечно, ведь ты его мать.
* * *
Ольга решила не вилять хвостом и не подкрадываться на мягких лапах. Ситуация была слишком серьезная и для дочери, конечно, весьма трагичная. Сердце матери не может переносить такие вещи спокойно