— Спасай! — коротко шепнул он мне, целуя тыльную сторону моей ладони, пока я спешно делала реверанс. — Я уже устал отбиваться.
— Так не отбивайтесь, — задорно рассмеялась я, позволяя увести себя в вальсе.
— Мне совесть не позволяет улыбаться не вам, а кому-то другому. Мне не хотелось бы вас разочаровывать. Кстати, я должен сообщить вам, что первое выступление ваше. Можете не благодарить.
— И не собиралась, — ответила я, вздрагивая.
До сих пор мое выступление казалось мне чем-то неважным, но только потому, что до него еще оставалось достаточно времени. А теперь на меня то и дело накатывала паника, которую Ранисах ощущал отчетливо.
— Ты так сильно взволнована. На тебя влияет наша близость? — улыбнулся он широко и открыто, но я его решила обломать.
— На меня влияет отсутствие подготовки к выступлению. Я даже еще не выбрала, что буду петь.
— Вот как? Мне казалось, было достаточно времени…
— Тебе казалось… — оборвала я нашу беседу. Грубить не хотела, но нервничала, а потому держать себя в руках не представлялось возможным.
— Я уверен, что у тебя все получится. А если не получится, то это не имеет для меня никакого значения. Ты все равно останешься самой прекрасной и самой желанной не только во всем Реверонге, но и во всем мире.
Нервничать я перестала. Кронпринц прекрасно знал, как именно меня можно отвлечь. Все остальное время я наслаждалась танцем и приятной компанией. Его уверенной поступью, его руками на моей талии. Я знала, что не отпустит. Будет держать крепко, потому что да, абсолютно такой же упрямый, как и я.
— Прошу вас после выступления вернуться в фуршетный зал, — коротко склонил голову мужчина, когда мелодия закончилась.
— Зачем? — проявила я любопытство.
— Узнаете, леди. Имейте терпение, — произнес он лукаво, а во мне разгорелся настоящий пожар.
Теперь о выступлении я совсем не думала, не волновалась, потому что меня всецело интересовало совсем другое. Что придумал Ранисах?
Церемониймейстер объявил о моем выступлении как раз в том момент, когда я остановилась недалеко от черного лакированного рояля. Музыкальный инструмент стоял на полукруглом выступе. Едва я подошла, пианист поднялся и поклонился, шепотом спрашивая у меня, нужно ли мне аккомпанировать. От его помощи я отказалась, а потому свободно заняла его место и положила пальцы на клавиши. Тяжелый вздох. Всего несколько секунд на то, чтобы решить, что именно петь. Пальцы уже заиграли вступление, прокатились по гладким клавишам. За черной полосой обязательно будет белая — закон рояля.
— Жил-был на свете король-чародей,