Я последовала за Вандой, с сожалением оглянувшись на земляничную поляну. Ягод на ней стало ещё больше, но смотрела я отнюдь не на них.
Посреди залитой солнцем лужайки стояла девушка с распущенными рыжими волосами. На голове у неё был венок из мелких ромашек.
Я даже моргнула, чтобы убедиться, что не сплю. Потом отвернулась и снова посмотрела через плечо. Форин стояла там же, где я её увидела.
Она прижимала к груди букет из розовых цветков олеандра и смотрела так пронзительно, что я почувствовала першение в горле и слабость в ногах.
«Твоя дорога ведёт ко мне, София. — услышала я её голос в голове. Он был завораживающе — певучим. Ноги совсем ослабели и хотели повернуть обратно, усилием воли я заставила себя идти прочь. Вслед за хозяйкой, которая даже ни разу не обернулась. Будто не слышала ничего. — Ты невинна и искусна. Я обучу тебя, как вызывать любовь. И как жизнь отнимать»
— Я не останусь с тобой, — шептала я, отвернувшись от видения, но чувствовала, как в спину смотрят изумрудные глаза лесного духа.
«Ты всем отомстишь. Возвысишься. Все богатства леса твоими будут», — шептала Форин вослед.
Я понимала, почему она так вцепилась в меня: почуял лесной дух смятение в моей душе. Сомнения в тех, с кем я связана дорогой.
Разочарование.
— София, мечтать будешь потом, когда дело сделаем, — донёсся до меня раздражённый голос хозяйки.
Она как раз рассказывала о том, что такое ядовитый сок, и для чего он надобен.
— Планетарное время мы, травники, учитываем мало. Травы сильны сами по себе.
Я кивала и старалась вслушиваться в слова Ванды, заглушив шелест разнотравья. Они все как взбесились разом: устроили перешёптывания, спорили, кому из них я стану служить, когда в лесавку обращусь.
— Вот здесь можно травы собирать? — остановилась, как вкопанная, хозяйка возле ясеня с полусожжённым стволом. Наверное, молния в него ударила, вон как скрючился, бедный.
Или Форин не угодил.
— Нет, в нечистых местах сбор не ведут. Это на кладбищах, в побитых насекомыми полями, на пепелищах, — затараторила я, словно на экзамене была. Да и была, строго говоря.
Разочаровать Ванду я боялась больше всего на свете. Чуть больше, чем перестать интересовать Кестера.
Не знаю, что мне в нём понравилось, наверное, просто льстило, что сам Король мошенников заинтересовался моей персоной. Как женщиной.
— Правильно. А ядовитый сок мы забираем... Почему сейчас, в дневное время?
Вопрос застал меня врасплох. Мне вдруг вспомнились голубые глаза Рыси, и холодом мазнуло по шее. Будто он сам прикоснулся ко мне.
Да что же такое? А ещё говорят, любовная магия — враки! Вот легко поверю, что Кестер приворожил меня. Иначе бы я и думать о нём забыла.