— А теперь, София, самое главное. По твою душу человек приходил, говорил, что знал твоих родителей.
Ванда замолчала и склонила голову набок, прищурившись, она следила за моей реакцией, а я чуть булочкой не подавилась.
— Моих настоящих родителей? — переспросила я, чтобы быть уверенной: не послышалось.
— Да. Но ты не спеши радоваться, внешность у него магией подправлена. Сильно так искажена, чтобы не узнали. Слышала, что Маги высокого уровня могут так делать?
Я сразу вспомнила серебряную пластину-артефакт, которую утром показал мне Рысь. И кивнула.
Спешить радоваться и впрямь ни к чему, как он меня здесь нашёл? Я только несколько дней, как у Ванды живу, а до этого погода мыкалась по углам, никто не искал.
Но вдруг это правда? Я смогу хотя бы узнать, почему меня оставили на пороге приюта, как не вовремя родившегося котёнка. Хоть не утопили, и то спасибо!
— Так вот, София, этот господин, он врёт. Я такие вещи за версту чую. Хотя и доказательств у меня нет.
Ванда развела руками и снова сложила их на животе, внимательно за мной наблюдая. Сейчас она напоминала мне строгую тётушку, взявшую на себя заботу о круглой сироте и пытавшую научить её уму-разуму.
— Вы хотите сказать, что в такой момент самое лучшее для меня исчезнуть? И эта поездка на Север очень кстати?
— Верно, — кивнула хозяйка и, откинув полотенце, накрывающее булочки, дала мне ещё одну. — За сообразительность.
Ох, ну с булочками я вмиг стану самой проницательной во всём Плауполисе!
— А, может…
Я оробела и не закончила мысль, которая вдруг показалась мне весьма здравой.
— Это пришли по поручению Рыси? Ну, то есть, он мог подослать этого человека? Чтобы, там, на крючке меня этой сказкой держать?
— Нет, очень сомнительно. Зачем ему это? Для крючка у него достаточно рычагов, — покачала головой хозяйка и усмехнулась. — К тому же на Север мы едем вместе с ним.
***
— С ним? Зачем?
— Значит, помощь наша нужна. А так скоро, что будет тебе повод спросить его об этом лично.
Я сразу залезла в карман и нащупала опал на чёрном шнурке.
Надо бы носить его на шее вместе с часами на цепочке, но мне всё казалось, что если я так поступлю, то стану думать о нём чаще положенного абсолютно посторонней девушке.
А мне это ни к чему. Ещё в приюте, да и здесь в столице я видела, к чему приводят влюблённости молодых дев, если у них за плечами нет приличного приданого и богатых родственников.
Уступив страсти мужчины, они заканчивали либо борделем, либо скатывались до уровня попрошаек и нищенок, готовых вкалывать на тяжёлой работе за копейки.
А кто их замуж возьмёт? Тот, к кому сердце прикипело, уже к этому времени обычно охладевал, другие только нос морщили, значит, быть им жёнами какого-нибудь старого извозчика или вдовца с малыми детьми.