— Это то, что сделал бы любой хороший рисковый человек, — сказал он. — Если тебе нужно где-то жить, ты можешь занять спальню в гараже.
— Комнату Перси? — спросила я, скривив нос.
— Я обещаю, — сказала Синди, — когда он уедет, мы заплатим команде биобезопасности, чтобы она все там очистила.
— К черту все, — воскликнул Кэлвин. — Мы поменяем ковры, покрасим стены. Все, что нужно.
Я смеялась так сильно, что начала плакать.
Я могла сосчитать на пальцах левой руке, сколько раз слышала, как Кэлвин произносил «черт».
— Для меня это много значит, — сказала я. — Очень много.
— Подумай об этом, — произнесла Синди. — Действительно подумай об этом. Пожалуйста.
— Я так и сделаю. Обещаю.
Это был один из самых важных моментов в моей жизни.
И первое, о чем я подумала?
Я хотела позвонить Осирису и убедиться, что с ним все в порядке…
Глава 32
Тихое Прощание
(ОСИРИС)
Они выбрали небольшой мемориальный сад рядом с кладбищем. Я не был уверен в цели этого или в историях, которые хранились в маленьких садах и на мемориальных досках, разбросанных по земле.
Это было последнее гребаное место, где я думал оказаться.
Я вышел из своего грузовика и просто стоял, глядя на сад.
Что, черт возьми, я должен здесь делать?
Я двинулся по искусственной тропинке прямо в центр маленького сада. У каждого были свои цветы, безделушки, маленький забор. В нем не было тяжести смерти, как в гигантских надгробиях на кладбище рядом со мной, но все равно мне было не по себе.
Неужели все эти люди пропали без вести? Очевидно, произошло что-то достаточно трагичное, чтобы семья решила, что это лучшее место для этого.
Потом я остановился.
Справа от меня, в паре футов, я увидел ее имя.
Мила.
Я вспомнил, как она впервые назвала мне свое имя. Я пошутил с ней и сказал, Моя любовь? Моя любовь, что? К моему шоку, она рассмеялась над этой дурацкой шуткой. Она хлопнула меня по груди. Я схватил ее за руку. Затем мы оба одновременно улыбнулись. Я тут же отпустил ее, чтобы проверить, что она будет делать дальше.
Я назвал ей свое имя, и она выглядела так, словно только что попробовала лимон.
Мы смеялись, и, черт возьми, она никогда не переставала смеяться. Но я перестал. Я потерялся. Совершенно потерялся.
Я посмотрел направо, на мемориал.
Я не собиралась с этим сталкиваться. Я не собирался с ним разговаривать. Это было чертовски нереально. Это было воспоминание. Отсюда и это гребаное название.
Но я оценил.
Я все понял.
Это было место, куда я мог бы когда-нибудь отвезти Адли. И я мог бы отвести ее на гору. Показать ей каменную скамью. Иву. Вот где на самом деле было воспоминание о Миле.