Кэлвин просто обнял меня, сказав, что я дурочка, и напомнил мне, что расписание на следующую неделю было опубликовано.
Помимо работы в цветочном магазине я искала другую работу, связанную с финансами. Дело в том, что я была не в настроении работать в большой корпорации. Так что я подыскивала себе что-то на полставки. И под словом подыскивала я имела в виду, просматривала в интернете, но никогда не принимала. Пока денег хватало для выживания, мне было все равно.
Это был порочный круг, но это моя жизнь. Я убеждала себя, что когда-нибудь тучи разойдутся, и все это каким-то образом обретет смысл.
Я извинилась перед всеми в нашей компании через текстовое сообщение, потому что это то, что большинство людей делало. Личные разговоры были священными, но это было нормально. Чем дольше мне не приходилось говорить с кем-либо, кто знал о том, что со мной случилось, тем больше времени уходило, чтобы разобраться самой.
— Эй, косоглазая, — сказал Перси, вскочив на прилавок, кусок черной лакрицы свисал у него изо рта.
Он называл меня косоглазой, потому что в первый раз, когда я встретила его на улице летом десять лет назад, мои глаза прищурились. В то время Перси был суперкрутым парнем. Ему было двадцать один, когда мне и Ким пятнадцать. У меня были к нему чувства, пока я не поняла, какой он тупой придурок и слишком похож на брата.
— Слезай с прилавка, — сказала я.
— Это место принадлежит мне.
Я схватила пару ножниц и взмахнула ими:
— Слезай.
Перси поднял руки и спрыгнул с прилавка.
— Черт, косоглазая.
— Все равно это место тебе не принадлежит, — сказала я. — Это твоих родителей.
— Но когда они двинут кони, будет моим.
— Некрасиво с твоей стороны так говорить.
Перси ухмыльнулся и откусил лакрицу.
— Мы ведь все умрем, правда?
— Надеюсь, не в ближайшее время.
— Неважно.
— Почему ты ешь черную лакрицу? Это отвратительно.
— Это потрясающе, — сказал Перси. — Помогает росту волос на груди.
— О, так вот почему ты это ешь. Все еще ждешь полового созревания?
Перси схватился за грудь.
— О, она такая забавная. Почему же ты одинока…
— Серьезно? — спросила я.
— Я предупреждал тебя. Мне никогда не нравился этот придурок.
— Я не буду говорить с тобой об этом, — сказала я. — Иди прочь.
— Хорошо. Договорились. Хочешь поговорить о том, что случилось в горах?
— Нет.
— Ты просто ушла, нарочно.
Я посмотрела на Перси.
— И что?
— Ты пыталась навредить себе?
— Что?
— Что? — переспросил Перси.
— Такие вопросы никто не задает
— Мне насрать. Я задаю.
— Ты… нет, — сказала я. — С самого начала я не хотела туда идти. Я слишком много выпила и ушла.