В первый день я облазил город вдоль и поперек, заглядывая во все мыслимые и не мыслимые места. Для себя я решил проводить времяисчисление в днях, а не циклах, чтобы не свыкаться с окружением. Если я намерен от сюда вырваться, то ни что не должно мне мешать или понижать мою веру в это. Тем более, такая вещь, как подмена понятий.
Их быт оказался довольно интересным. К примеру, у них нет откровенных бедняков или попрошаек, но есть небольшой процент легкомысленных гоблинов, живущих одним днем. Они не утруждают себя постройкой дома, не обзаводятся полезной утварью или другими нужными для нормальной жизни вещами. Нет. Вместо этого они спят на земле и обходятся самым минимумом необходимого, тратя все свои награды за работы на более вкусную еду. Если каждый день может стать последним, то зачем напрягаться? ─ такой их немудренный слоган по жизни. Чудаки, что с них взять. Такие себе хиппи в гоблинском варианте. Не хватает только раста-дури и пропаганды «не убий крота» и «нет войне».
Именно таким вот «хиппи» и принадлежало подавляющее большинство участков без домов с криво очерченной границей.
Гуляя по городу и почесывая зудящее от чудо-мази бедро, я частенько тихо хмыкал, видя, как шарахаются от меня гоблинши, шикая на бесстрашных детей. Мелкие сорванцы удумали свою игру. Правила просты ─ дотронься до человека и убеги. Главное, чтобы он тебя не поймал и не съел.
Последнее я, конечно, придумал, но как по-другому объяснить их подкрадывания, дерганье меня за штанину, рукав или другую часть одежды и поспешное бегство к ближайшему укрытию? Честно говоря, меня это очень забавляло. Я не раз им подыгрывал, время от времени резко оборачиваясь к неудачливому крадуну и «злобно» на него рычал. Дети пугались до чертиков, весело визжа от восторга и бросались в рассыпную. А вот их мамы, почему-то, не разделяли их веселья. Каждый раз после моей подобной «игры» они бледнели и активней шикали на детей, загоняя их домой.
Моя импровизированная экскурсия вывела меня к одной из окраин города, к паре длинных каменных бараков без крыш. С высоты моего роста я видел, что в каждом из них трудится не меньше десятка гоблинов.
Подойдя ближе, мне в нос ударил сильный смрад, да такой сильный, что у меня чуть слезы из глаз не прыснули. Пахло гнилью и дерьмом. Я даже хотел было развернуться и уйти, но любопытство взяло верх ─ не нужник же они чистят, в конце то концов!
Нет, и ─ да. В бараках, как я их назвал, располагались обширные грибные фермы, за которыми тщательно ухаживали рабочие, следя за ростом растений и срезая зрелые части гриба. Запах же был от используемых гоблинами удобрений ─ собственных экскрементов, смешанных с землей и грибным или травяным перегноем. Полученной смесью аккуратно укладывали на дно импровизированных грядок, удобряя грибницы и поливая их водой из кожаного бурдюка. Делалось это с особым усердием и тщательностью голыми руками гоблинов, от чего меня немного воротило.