— Эрик — милый ребенок, — сказал Шей, прерывая ее. — И он мог стать следующей жертвой. Или ты. Мы были там, где должны были быть.
Зеб согласно кивнул и протянул ей чашку с супом.
— Поешь, пока Шей заматывает мне руку.
Стараясь не плакать, она заставила себя сделать глоток, пока мужчины дружелюбно спорили о том, как правильно наложить повязку. Она полностью разрушила их жизни. Стая потеряет Шея как альфу.
Зеб не успеет закончить домики. Маленькие домовые только что переехали в их домик, теперь им придется снова съезжать. Страдание охватило ее, сдавливая грудь, пока ей не стало трудно дышать.
Смеясь над одним из оскорблений Шея, Зеб взглянул на нее. Его брови сошлись вместе.
— Бри. Что такое?
— Мне жаль. Мне очень, очень жаль. — Она шмыгнула носом. Как она могла причинить боль людям, которых любила больше всего на свете?
— Вы не можете вернуться. Я все испортила — стая, город, домовые.
— Ей Богу, все в беспорядке. — Зеб начал подниматься и остановился по жесту Шея.
Шей поставил ногу на стул и оперся на бедро, глядя на нее.
— Ты собираешься винить себя?
— А как по-другому? — Под его пристальным взглядом ей пришлось отвернуться. — Я должна уйти. Может, если я уйду, Калум… — Рука ударила по столу, заставив ее подпрыгнуть.
— Нет, — сказал Зеб убийственным голосом. — Даже не думай об этом.
— Посмотри на меня, Брианна. — Шей подождал, пока она подчинится.
— Мне потребовались годы, чтобы простить себя за ошибки, которые я совершил как вожак стаи. Ты не представляешь сколько людей мне нужно было спасти, прежде чем я решил, что искупил свою вину. — Шей потер лицо. — Я бы сделал все, что угодно, лишь бы избавиться от этого чувства вины.
Сжав губы, Зеб понимающе кивнул.
Она поняла. Она разрушила их жизни и будет жить с угрызениями совести вечно.
— Мне очень жаль, — снова прошептала она.
— Тебе и должно быть. Потому что я в ярости. — Рука Шея сжалась в кулак, костяшки пальцев хрустнули. Она почувствовала притяжение альфы, его гнев прошел по ней. — Не за попытку спасти ребенка, а за то, что не дала нам шанса помочь тебе. — Что она могла сказать? Она не могла позволить им пострадать. Но…
— Тебе плохо, потому что Зеба ранили, а Козантир может нас изгнать, но мы злимся не поэтому. Даже близко не поэтому. — Он изучал ее. — Пока ты не избавишься от чувства вины, ты не поймешь остального.
Что он имел в виду?
— Я…
— Хороший родитель — или альфа — дисциплинирует, чтобы обучать, — сказал Шей. — Будучи ребенком, я не понимал, как наказание может уменьшить гнев и чувство вины. Или как после наказания исчезает вина. Никаких следов не остается.