Выйдя против Манса, магией Мелисандры преображенного в Гремучую Рубашку, Джон тоже повёл себя опрометчиво. Опрометчивость сгубила его и позже, когда кинжалы убийц прервали жизнь Джона Сноу. Для первой общей схватки неплохо, кое-кто получил переломы, а он отделался ушибами и синяками.
— Торос, надеюсь, хоть ты взял с собой настоящее вино, а не то, что едва крепче того, чем поил бы всех Станнис, родись он на год раньше меня. Иные его разбери, но он совсем помещался со своими кораблями, человек не рыба, чтобы пить одну воду!
Торос привёз собственный бурдючок, который привлек внимание короля. Джон покорно взял из рук жреца мех и отдал его королю. Чутье подсказывало ему, что уж там не будет разбавленного вина. Торос даже в битве за Пайк был пьян, однако бился как герой. Пил он и перед турнирами. И пил лишь очень крепкое вино.
Приняв мех Тороса, король отпил немного и одобрительно кивнул: «Тирошийский грушевый бренди …крепок, Неведомый его задери!»
— Лучше не охотиться нетрезвым, Роберт, — произнёс лорд Ренли, с непроницаемым лицом наблюдавший за королевским возлиянием. Король вновь присосался к бурдюку жреца, который растерянно смотрел, как его бренди исчезает в глотке венценосца. — На кабана надо идти трезвым…
— Проклятье, Ренли, я взял больше вепрей, чем дней в году, — ответил король, опорожнив бурдюк. — Пьяный, трезвый…я убью кабана даже мёртвый. Эй, Лансель, где ты там? Моё охотничье копье сюда. И пусть любой, кто встанет между кабаном и мной пеняет на себя!
Король гулко захохотал, хлопнув себя по обтянутому зелёным охотничьим камзолом чреву. Привал окончился и его милость отправился туда, где стараниями загонщиков его дожидался кабан. Огромный, точно зубр, говорил главный ловчий, но король Роберт фыркнув, сказал, что он брал и зубров.
Несмотря на свои годы и полноту, Роберт Баратеон был силён и крепок. Однако поскользнуться на мокрой земле может каждый пьяница, не важно, владетель ли это маленькой крепости на опушке Волчьего Леса или король Семи Королевств.
Король андалов, ройнаров и Первых Людей, упал ничком на землю, а вепрь промчал мимо, тоже промахнувшись. Кабан быстро понял свою ошибку и развернулся для новой атаки. К счастью для Роберта Баратеона, Джон, стоявший с запасной рогатиной, успел отвлечь его на себя.
Вепрь ринулся на него яростно, словно закованный в броню рыцарь. Сталь наконечника вошла в зверя до поперечины, однако секач словно не заметил этого. Он теснил молодого оруженосца так легко, словно и не было никакой рогатины. Весь мир для Джона сжался, был лишь он и зверь, один из них сегодня умрёт.