— Очень даже, — как ни в чём не бывало, заулыбался он, демонстрируя мне свою голливудскую улыбку в тридцать два зуба. — Присоединяйся, — предложил, похлопав ладонью по подлокотнику кресла.
Я заскрежетала зубами.
— Встал. С. Моего. Кресла, — выдала, тщательно выговаривая каждое слово и прикидывая, сколько сейчас дают за убийство с отягчающими. Надо с юристами ради интереса проконсультироваться. Или есть же хоть какой-то шанс, что суд присяжных меня оправдает? Уверена, что если я изложу свою версию событий, они как минимум обязаны проникнуться.
— Эх, Рыбка, хоть что-то осталось неизменным. Ты как не умела шуток понимать, так и не научилась.
Но с моего кресла встал и с глубоким вздохом уселся обратно в своё, не забыв при этом по-деловому ещё и ногу на ногу положить.
Я, гневно чеканя каблуками туфель каждый свой шаг, прошла к своему законному месту, с максимально гордым видом и напускной грацией попытавшись как можно более респектабельней сесть в офисное кресло. Получилось как всегда… по-тюленьи. Длинноногий Макар всегда зачем-то опускал сидение вниз. Вот и сейчас расстарался, ни в чём себе не отказывая. Но прежде, чем я успела возмутиться, в кабинет вплыла Юля с двумя кружками кофе.
— Это у нас для Сони Евгеньевны, — щебетала она, — с ядом. А это для Макара Максимовича с соевым молоком и двумя ложками сахара.
— Спасибо вам, Юленька, уверен, что ваш кофе так же хорош, как и всё что вы делаете, — отозвался Евич, не забывая пускать в ход свою улыбку, от чего мой непрошибаемый секретарь залилась краской. А у меня буквально отвисла челюсть. Ну вот, как можно вестись на такую откровенную лесть. Да и кто? Моя Юлька! Которая умудрялась держать в своём кулаке чуть ли не весь обслуживающий персонал. У нас даже охранник Петя начинал нервно икать, когда она была не в настроении. Но нет, Макар как обычно за пять минут успел растопить все девичьи сердца в радиусе одного километра.
— Ой, ну вы и скажете! — совсем по-детски махнула она рукой.
— Юля, иди! — приказным тоном вмешалась я в их обмен любезностями. — Ра-бо-тать.
Недовольный взгляд в мою сторону, но от Евича всё-таки отстала, направившись в сторону выхода, бормоча себе под нос:
— А ведь идея с ядом была не столь плоха…
Наконец-то, дверь захлопнулась, оставив нас вдвоём. Не то чтобы прям горела желанием, но отчего-то меня до ужаса тянуло скрыть этого взъерошенного гада от чужих глаз, я всё ещё прекрасно помнила, какое подкупающее впечатление он умел производить на окружающих.
— Рыбка, — с ехидством начала Макар, — а ты всё-таки остервозилась за столько лет.