Нет, дело явно не в этом.
А ещё эта их потрясающая совместная ночная прогулка по лесу!
Ни о каких ночных прогулках в звериной ипостаси по лесу с его невестой не могло быть и речи, хотя Миза и была рысью, как и Вейго.
Мизаэла показала ему свою звериную ипостась давно и только один раз. Тогда они несколько минут пробежались вместе по парку, и невеста продемонстрировала ему, что вполне контролирует оборот и своего зверя. Все остальные встречи и прогулки были только в человеческом облике.
А вот сегодня ночью Вей ясно чувствовал, что Кейре, как и ему, нравится быть лесным зверем. Он кружил вокруг лисички и, казалось, ощущал то, что воспринимала обострёнными звериными чувствами она. Это единение было потрясающим.
Что происходит?
В голову приходили только эти россказни об истинных парах. Но ведь этого точно не может быть, потому что в истинной паре зверь у обоих должен быть один и тот же! Вей в глубине души понимал, что выбрал из длинного списка невест, предоставленного отцом, именно Мизаэлу в тайной надежде, что она окажется той самой единственной.
Но нет, волшебства не произошло, надежда не оправдалась. Мизе льстило выступать в роли невесты влиятельного и богатого жениха и только. Никакого особого притяжения между ними не случилось.
Совпадение зверя было одним из основных факторов, почему герцог внёс Мизаэлу, наследницу небогатого рода в список невест для своего сына.
Практичный герцог не ставил целью найти истинную пару для своего сына, а просто рассчитывал на то, что в такой паре с большей вероятностью родится рысёнок.
Вейго нравилась его двуликость, а вот его невеста напротив всячески избегала оборачиваться зверем. Она вообще стеснялась того, что она оборотень! Не опасалась и пряталась, а именно стыдилась.
Более того, за время этого проклятого Очищения, когда все оборотни стали изгоями и им пришлось скрывать свою суть, Мизаэла начала завидовать людям.
Вею пришлось смирился с отвращением невесты к звериной сути, о котором он догадался только после помолвки. До официального объявления Мизаэла смогла скрыть и зависть к одному постоянному облику людей, и неприятие собственного зверя, которого ей всё же порой приходилось выпускать.
Оборотень считал, что такое отношение к внутренней рыси ни к чему хорошему не приведёт, собирался после свадьбы нанять жене психолога и смягчить её взгляд на вторую ипостась. Он вообще надеялся, что рождение детей примирит Мизу с её сутью. Рысята ведь такие умилительные. Как их можно не любить!
— Надо что-то с собой делать. Как-то надо прекращать это сумасшествие, — Вей повернулся на другой бок. — Истинные пары бывают только со своим зверем! Значит, это у меня просто блажь.