– Малышка, что с тобой? - снисходительно спросил он, и я заметила этот контраст между братьями. В Милоше не было никакого озорства. Или же было, но только не для меня... Я потянулась к его уху.
– Я тебя хочу. Уйдём отсюда? - прошептала я. Милош приобнял меня, и тоже шёпотом ответил.
– Ещё рано, милая. Пару часов, и уйдём.
– Пару часов? Давай просто ненадолго отойдём и вернёмся обратно? - почему это должно быть так унизительно? Ему совсем не хотелось, чтобы наша семейная жизнь стала полноценнее.
– Мика, я не могу оставить гостей, подожди, - он уже был немного раздражён, и мне стало гадко, будто я опозорилась. Не в туалете с Адамом, а здесь с любимым мужем. Вопросов к каждому слову в этом предложении, возникло огромное множество...
– Милош, мне иногда удивительно от того факта, что мы братья, - вмешался Левандовский. Его вид был совершенно спокойным, он даже не смотрел на меня. Но почему? Решил проучить или не хотел, чтобы у нас возникли проблемы? – Твоя юная супруга жаждет близости, а ты развлекаешь этих маленьких придурков.
– Адам, мы хоть и помирились, но это не значит, что ты можешь влезать со своими советами и подслушивать наши разговоры, - ответил Милош, немного приобняв меня за талию, будто для вида.
– Прости, братишка. Но не удивляйся, если вдруг она повстречает того, кто оценит её страстную натуру по достоинству, - равнодушно прокомментировал Адам, надпив шампанское, и отошёл в сторону, приземлившись на диван рядом со спящей Барбарой. Казалось, что он совсем не ревновал меня к Милошу. Ему было плевать. Он просто развлекался со мной.
После этого момента, мне почему-то захотелось оттолкнуть и Милоша. Послать к чёртовой матери их обоих. Я конечно виновата перед своим мужем... Но почему он проявлял ко мне такой холод? Совесть беспокоила меня, будто только из-за того, что когда-то он был добр ко мне, и теперь я расплачивалась с ним за прошлое. Моя порочность была бы однозначной, если бы Милош оказывал мне хоть какое-то внимание, и давал понять, что хочет меня. Но всё казалось очень странным. Милош обращался со мной, как с младшей сестрой – его отношение было бережным, но и обречённым, будто мама заставила его присмотреть за мной, и он не мог полноценно веселиться с друзьями. Он не видел во мне женщину. И моё влечение к Левандовскому я всё же не могла расценить, как что-то совсем необоснованное. Он был очень обходительным, нежным и моя реакция на него была вполне заслуженной, хоть и неуместной. Адам знал, как целовать, где касаться, что говорить, и если бы не его репутация и назойливость по отношению к замужней девушке, то он мог бы показаться идеальным "королём".