У меня перед глазами возникло то единственное место, куда еще не проникло моё отчаяние.
Наше дерево на котором мы познакомились впервые. Мое и Виктории.
Я подумал, а есть ли у Фила такое место, где он может чувствовать себя в безопасности, где ему тепло и спокойно.
Сомневаюсь.
Было ли у него такое место в прошлом? Будет ли когда-нибудь?
Я мог только догадываться, какую жизнь довелось прожить моему брату.
Конечно, я успел уловить ее вкус, но, в отличие от меня, Фил терпел это дерьмо больше меня.
Он смотрел на меня так, словно я был для него центром Вселенной, а у меня не находилось ответов. Я был виноват в потери нашей сестры. Я чувствовал вину. Я был бессилен. Не смог ее защитить.
Всю свою жизнь брат спал в чужих кроватях и жил с людьми, которым был не нужен и оставался в жутких местах.
Вместе мы сильнее. Те крупицы невинности, которые у него остались, исчезли, и его сердце зачерствело— так сильно, что в нем едва осталось что-то хорошее.
За несколько лет, когда он был рядом, он не раз попадал из-за меня в переделки. Дальше уже некуда. Конечно, драться было прикольно. Но в пропасть Фил не станет прыгать, если я сам его не подтолкну.
Подойдет ли он к самому краю?
Конечно.
Посмотрит вниз?
Определенно да.
Но решающий шаг он делать не станет. Это я его всегда толкаю или позволяю ему упасть. Вот только однажды он не сможет подняться, и виноват буду я.
У меня зазвонил телефон, но я отключил звук.
Прикрыв глаза, я слушал трек Dangerous исполнителя David Guetta, звучавший в салоне, и наслаждался ощущением вонзающейся в кожу иглы. Войдя сюда, я вдруг расслабился и, кажется, даже думать перестал. Мои конечности казались мне невесомыми, и тонна дерьма, которая давила на мои плечи, будто испарилась.
А я могу к этому пристраститься.
Я улыбнулся, представив себя через десять лет сплошь покрытого татуировками просто потому, что мне нравилась боль.
— Хочешь взглянуть? — наконец спросила Данира, тату-мастер, чья голова была украшена дредами.
Я встал и подошел к зеркалу на стене, разглядывая надпись у себя на боку.
Вчера длится вечно. Завтра не наступает никогда.
Эти слова возникли в моей голове буквально из ниоткуда, но они показались мне такими правильными. Шрифт был достаточно неразборчив, и фраза читалась с трудом — именно эту цель я и преследовал.
Татуировка предназначалась для меня, ни для кого больше.