И только на регистрации в ЗАГСе узнала, что он Адельштайн. Запротестовала при всех, отказываясь брать его фамилию.
- Да ты соображаешь? - вопрошала во всеуслышание. - Апполинария Адельштайн? Да еще Лукояновна. Меня засмеют мои, и не примут твои. Я оставлю свою фамилию и точка.
Но тут дед уперся и не уступил. Под угрозой отмены свадьбы. Пришлось бабуле согласиться. Единственный раз за всю их семейную жизнь. Но, видимо, эта капитуляция долго резонировала в ее памяти, как душевная травма, и поэтому она, как Лев, сражалась с мужской половиной семьи за право назвать меня не еврейским именем, раз уж фамилию не выбирают. Лев с большой буквы, потому что так звали моего деда.
- Зачем пожаловали? - спрашивает папина мама, когда мы все усаживаемся за щедро накрытый стол.
Пока мы вдвоем его накрывали, Марсель сидел одиноко в углу на сундуке и скучал. А бабушка выспрашивала у меня последние новости.
- Привезли тебе приглашение на свадьбу, - отвечаю, вертя в руках печенье.
- А чего ж по почте не отослали? Чай, успело бы дойти.
- Папа хотел, чтобы мы тебе его доставили, - улыбаюсь как можно шире.
- А чего ж он сам не приехал, не привез? Уже недели две у матери не показывался.
- Ему пришлось срочно уехать, - опережает меня Марсель. - Он очень сожалел, что не сможет пригласить вас лично. Он приедет сразу, как вернется. И обязательно позвонит.
Голос его такой бархатный, такой чарующий, он будто не говорит, а магическое заклинание читает. Под влиянием этого голоса и взгляда я тоже простила папе все грехи, даже еще не свершенные.
Бабуля его речь тоже оценила его речь по достоинству.
- Таки нравится мне твой кавалер, Ахатушка, - помолчав, говорит с лукавой улыбкой. - Когда на свою свадьбу старуху позовёти?
- Бабуль, он не кавалер, - чувствую, как заливаюсь краской стыда, быстро лепечу я, ошарашенная таким витком разговора. - Он сын папиной будущей жены, Софии.
- Софью я уже видела, - кивает Полина Лукояновна и ненадолго задумывается. - Эт шо, он мне роднёй шо ль заделается?
- Вроде того, - силюсь я улыбнуться.
- А тебе, чай, братом станет? - она переводит прищуренный взгляд с меня на него.
- Сводным, - уточняю я, краснея еще сильнее.
Упоминание о родстве отдается безотчетной болью во всем теле. Мои мысли и желания по отношению к нему никак не назвать сестринскими.
- От те раз… - вскидывает бабуля реденькую бровь. - А чё ж он смотрит на тебя, будто сожрать хочет?
Румянец на щеках вспыхивает с новой силой, когда я, против воли, бросаю на него быстрый взгляд. И тут же отворачиваюсь, уставясь в стол.