— Думаю, нам следует вызвать скорую, — пытаюсь я выдавить между всхлипываниями.
Джон смотрит на меня с сочувствием. До сих пор на его суровом лице я не видела ничего, кроме абсолютного бесстрастия, поэтому то, как он сейчас на меня смотрит, — сочувствующе и, будто говоря о моей наивности, — странно успокаивает.
— Ава, девочка. Я видел его таким, и не раз. Чтобы это пережить, ему нужна постель и немного заботы. Ему не нужен врач. Во всяком случае, не такой. — Джон качает головой.
Что? Больше, чем один раз — это сколько? Джон говорит так, будто знает, что делать. Он нисколько не обеспокоен состоянием лежащего у меня на коленях Джесси, в то время как я бьюсь в истерике. Сэм и Дрю тоже выглядят не очень. Видели ли они его таким раньше?
Джон чмокает меня в щеку и поднимается с пола. Никогда не слышала, чтобы он так много говорил. Большой, молчаливый гигант оказался большим, дружелюбным гигантом, но я все равно не хотела бы перейти ему дорожку.
— Что случилось с его рукой? — спрашивает Сэм, когда смотрит на окровавленное, покрытое синяками месиво.
Выглядит и вправду ужасно и, вероятно, ее нужно осмотреть.
— Он разбил окно своей машины. — Я шмыгаю, и все смотрят на меня. — Когда мы ссорились у Кейт, — добавляю я, почти пристыженно.
— Нам следует уложить его в постель? — робко спрашивает Дрю.
— На диван, — инструктирует Джон. Мы вернулись к немногословности.
Вижу, как Сэм встает и достает из-под шезлонга пустую бутылку из-под водки. Он смотрит на нее с полным отвращением и драматично разбивает о край цветочной клумбы. Я вздрагиваю от громкого шума, эхом отдающегося вокруг, но что более важно, Джесси тоже вздрагивает.
— Джесси? — Я слегка его встряхиваю. — Джесси, пожалуйста, открой глаза.
Сэм, Дрю и Джон толпятся вокруг нас, Джесси начинает поднимать над головой руку, ощупывая воздух. Я ее сжимаю и кладу ему на бок, но не успеваю отпустить, как он снова подносит ее к моему лицу, что-то невнятно бормоча и шевеля ногами.
— Он ищет тебя, девочка, — тихо говорит Джон.
Бросаю шокированный взгляд на Джона, и он мне кивает. Он ищет меня? Снова беру его руку и подношу к своему лицу, прижимая его ладонь к щеке. Он мгновенно успокаивается. Его холодная ладонь на моем лице приносит мало утешения, но, кажется, успокаивает его, поэтому я держу ее там и позволяю чувствовать меня, ужасаясь тому, что он, вполне возможно, пробыл на террасе несколько дней, раздетый и без сознания. В мае днем может быть тепло, но с наступлением ночи становится прохладнее. Зачем я от него ушла? Мне следовало остаться и успокоить его, а не уходить.