— Ого.
К чёрту злость и другие чувства. У меня детское любопытство и желание прикоснуться. Пальцы подрагивают, но останавливаю себя в нескольких сантиметрах. Наверняка всё не просто так, никто бы не стал хранить нечто настолько ценное у всех на виду.
— Можешь прикоснуться, — ведьма подходит ближе, снимая стекло. — Ничего не произойдёт. Неожиданка* реагирует только на хозяина, и помогает ему же.
— Оно считается вымершим, разве нет? Геката, согласно рассказам, забрала магию цветка себе, так как велись войны за него.
— Как видишь, не вымерло. Мне больше нравится та легенда, где Неожиданку можно получить лишь по доброй воле хозяина. В любом случае, его никто не может украсть.
— Красиво.
— Знаю, мне Берг подарил.
— Ну раз Берг…
— Хватит.
Мужской рёв раздаётся за спиной, заставляя вздрогнуть. Сглатываю вязкую слюну, разворачиваясь. У меня вертится много разных колких слов. А ещё заклинаний, схожих с проклятием.
Не нравится мой тон, милый?
Переживёшь.
— Прекрати сейчас же, — повторяет, сверкая цветом Альфы. Только меня так просто не проймёшь. — Я спустил это первый раз, решил, что неправильно тебя понял. Но если продолжаешь, то я скажу прямо и грубо. Захлопнись, Татья, сию секунду.
Рыжая девушка рядом со мной сжимается, опуская голову. Мне на секунду становится её жаль. Но после этого могу лишь думать о том, как оглушительно бьётся сердце внутри. И становится легче дышать, когда понимаю, что вся эта злость была на Татью.
— А ты научись быть вежливым, — огрызаюсь потому, что всё ещё зла на мужчину. — И прекращай рычать, ты пугаешь малыша.
— Твоя магия тоже может напугать.
Замечаю, как с пальцев срываются серебристые искры, а глаза невыносимо жжёт. Не из-за слёз, а потому что прорывается другой цвет радужки. Не только ведь у оборотней меняются глаза.
— Берг, милый, ну я же просто так сказала.
— Не просто. Татья, ты намеренно задевала мою Истинную. И, как я понимаю, прекрасно знала, что делаешь.
— Как и ты, раз не сказал ничего с самого начала.
Не понимаю, откуда во мне желание заткнуть Берга и защитить девушку. Она только что бесила меня, все ещё раздражает поведением и писклявым «милый». Но Берг хамит и ведёт себя грубо, как всегда.
И я ещё ни разу не спускала это на тормозах.
— Не сказал. Мы займём твой кабинет, Татья. А ты пока займись тем, чем должна была.
Мужчина вручает ей медвежонка, не слушая моих возражений. И тащит за собой, плотно обхватив пальцами запястье. Лишь успеваю следовать за ним, желая высказать всю накопившуюся обиду. Но слова выбиваются вместе с воздухом, когда Берг вжимает меня в стену.