Грей посмотрел на меня, и я почувствовала на себе взгляд его бабушки. Грей слегка нахмурился, сбитый с толку моим тоном.
— Пожалуйста, — тихо сказала я, — не прерывай свой завтрак из-за меня. Я могу налить себе чашку кофе.
Он изучал меня секунду, слегка вскинул подбородок, уселся обратно на свой стул и подвинулся к столу.
Я подошла к кофеварке с наполовину полным кофейником. Она была подвинута ближе к краю столешницы, вероятно, чтобы бабушка могла дотянуться до нее, если захочет сама подъехать и налить себе еще кофе. Рядом с кофеваркой находилась подставка с кучей разных, но занятных кружек (и все они были большими, судя по всему, фермеры или владельцы фруктовых садов любили пить кофе), висевших на крючках.
Я схватила кружку, перевернула ее, поставила на разделочную часть столешницы, и взяла кофейник. Затем меня осенило, и я повернулась к столу.
— Кто-нибудь хочет добавки? — спросила я, приподняв его.
Грей взглянул на меня и ответил,
— Спасибо, мне не надо, Айви.
— Я бы выпила еще кофе, — сказала бабушка Мириам.
Я кивнула, подошла к ней, налила ей кофе, затем вернулась обратно к столешнице и налила себе.
Едва я села на стул рядом с бабушкой Мириам, как Грей предложил,
— Съешь хотя бы парочку тостов. Ты должна попробовать бабулино варенье.
Я посмотрела на баночку с джемом.
Она готовила яичницу.
Варила джем.
Сидя в инвалидном кресле.
Я сочла это очень интересным.
— Звучит замечательно, — пробормотала я и прежде чем смогла возразить, Грей встал со своего места, залез в шкафчик и вернулся с маленькой тарелочкой с волнистыми краями и цветочным рисунком, и, перегнувшись через стол, поставил ее передо мной.
Тосты уже были намазаны маслом, отлично поджарены, до золотистой корочки. Я взяла один и намазала джемом. Затем я добавила в свой кофе молоко и сахар. Молча потягивая кофе, я принялась за еду.
Вкусный кофе. Я была права насчет тостов — отличные. А джем был восхитительным. Я думала, джем — это просто джем. Но я была неправа.
Бабушкина ночная рубашка. Домашнее варенье. Обои с изображением клубники. Увядшие цветы тут и там.
Я полюбила бабушку Мириам, но такова моя судьба, она никогда не полюбит меня.
— Итак, сколько тебе лет, Айви? — спросила бабушка Мириам, и мой взгляд скользнул к ней.
Это не к добру. Если она хотела устроить допрос с пристрастием, я сидела за ее столом. Пила ее кофе. Спала на одной из ее кроватей. Ела ее варенье. И ее внук пролил кровь из-за меня.
Я не могла избежать этого.
Блин.
— Двадцать два, — ответила я.
Ее глаза прошлись по моему лицу, прежде чем вновь встретиться со мной взглядом, и она сделала мне комплимент,