«Что там у них было… Шлем норманнский, кольчуга, щит, а давайте меч ещё мне. Чего стесняться? Раз пошла такая пьянка, режь последний огурец».
Можно было попробовать заказать какие-нибудь латы, но в них Герасимов мало что понимал и очень опасался сдохнуть с непривычки, если нацепит на себя серьезное железо. Когда он закончил экипироваться, то голос спросил:
— Желаете перейти от регистрации к вводной?
«Допустим».
Образ Ильи, экипированный по самые уши, исчез. Снова тьма, снова голос.
— Серьезных хронических заболеваний не обнаружено. Лечение не требуется. Вас и других участников перехода соберут в одном месте. Не думайте о причинах. Сосредоточьтесь на текущих потребностях. Не пытайтесь вернуться. Это бессмысленно. Ваша предыдущая жизнь была стерта самым логичным из возможных вариантов.
«Стоп, что…»
— Вас забыли. Все сделанное вами в памяти людей найдет других исполнителей. Документы, фото, интернет — у вас ничего не осталось. Примите свою новую судьбу или умрёте в бессмысленных попытках с ней бороться.
«Эй подо…»
Вспышка.
Свет чудовищно режет глаза, голову мутит, а земля уходит из-под ног. Спину ломит, серьезный вес тянет к земле. С трудом получается удержать равновесие. Глаза наконец привыкают к свету.
— Это…
Илья стоит и смотрит на раскинувшееся небо. Вокруг него ландшафт, напоминающий саванну. Невысокая трава, пожелтевшая от зноя, редко стоящие деревца. Жарко, шумно. Источниками гула служили десятки, если не сотни человек, хаотично раскиданных вокруг.
Все озирались, многие матерились.
«Нет, подождите…»
Илья оглядел себя, обнаружив на тушке тот самый модный тахтический рюкзак поверх кольчуги. На поясе висит викингоский меч. В одной руке копьё, в другой круглый щит с красно-белым типа скандинавским узором. Тяжеленный, аж локтевой сгиб сводит.
«Да какого…»
— О, ещё один. — невзначай отмечает находящийся рядом бородатый мужик в кирасе, сосредоточенно вращающий рапирой и взвешивающий ее на ладони. — Ваши там, у холмика вроде.
— Какие ещё наши!? — выпалил Илья, чувствуя, как его трясет. — Какие блядь наши?!
— Ну, ранятники. — от неожиданного напора Ильи мужик и его сосед аж перестали играться с железками.
— Что тут вообще блядь происходит?
— Происходит тут какая-то сверхъестественная байда. — ответил другой мужик лет пятидесяти, который прикидывал в руках странное оружие метра на полтора. Вроде бы меч, а вроде бы нет. Слова «ромфея» Илья тогда не знал. — Я бы даже сказал противоестественная.
— С вами голос разговаривал? — перешёл на конкретику Герасимов.
— Ага. Про переход и что надо судьбу принять. — мрачно ответил носитель странного клинка. — И мне очень любопытно, какая скотина это придумала. Попаданцем быть хорошо, когда ты старый одинокий ветеран спецназа и тебя сбивает автобус. А у меня семья осталась в Москве. И меня забыли. Две дочери. Забыли. Как это?! — голос его сорвался. — Как это… Представить такое…