Из деревень возле Киньяна девушек забрали раньше, чем с окраинных селений, и место сбора явно располагалось за границей патрулирования. Дальше успех поиска зависел от надежности проводников и вероятности того, что караван с девушками не остался незамеченным.
Кое-какие сведения у Жоу уже были. Сразу после получения задания он узнал, какие караваны приходили с западной стороны Киньяна за последний месяц, нашел людей и поспрашивал насчет дорожных встреч, и некоторые из них видели необычную процессию. Так что первоначальный маршрут у сыскаря был.
Жоу снова покосился на Живореза и в очередной раз удивился, как же обманчива бывает внешность. Казалось, что наемник ничего тяжелее кисти в жизни не поднимал, но у него были отличные рекомендации именно по работе в диких пространствах. Последнее дело Живореза заключалось в сопровождении заказчика через полстраны так, чтобы его не видел ни один человек, и наемник справился с ним. Сам Жоу решил бы эту задачу иначе: замаскировал бы заказчика под охранника или наложницу, нарисовал бы огромный шрам или натянул вуаль, и так провез, куда нужно вместе с торговым караваном. Хотя даже с такими предосторожностями остался бы след, и опытный сыскарь сумел бы по нему пройти. А вот найти человека, которого никто не видел, практически невозможно.
Остальные охранники, подешевле, выглядели вполне привычно: кожаные доспехи, оружие, множество амулетов, квадратные челюсти и маленькие глаза. Перед выездом из Киньяна Живорез провел с каждым из них тренировочный бой, чтобы не смущать нанимателя попытками выяснить, кто тут сильнее и опытнее, и продемонстрировал такие боевые качества, что охранники теперь, казалось, дышали по команде.
Им предстоял немалый путь по проложенной дороге, которой часто пользовались торговцы и военные части. Это было относительно безопасно, хотя Жоу то и дело вздрагивал, услышав резкие птичьи крики или отдаленный вой каких-то зверей. Живорез же не выказывал никакого беспокойства и спокойно покачивался на своем лупоглазе, находясь немного впереди сыскаря.
Жоу не любил леса. И поля, и реки, и луга тоже. Он не испытывал восторга от многоцветного заката. Первое, что приходило ему в голову при виде яркой бабочки, так это то, насколько она опасна и как наносит вред.
Истинную красоту сыскарь видел лишь в том, что делал человек: величественные здания Киньяна с многоярусными крышами, блестящие узорчатые ткани, сложные изгибы золотых украшений, хитроумные амулеты, да даже гладкие волны женских причесок, вот где можно восхититься развитием культуры, навыком ремесленника и результатом многолетних изысканий человеческого ума. Он, как и Зинг Ян Би, наслаждался продуманными линиями печатей и иероглифов, тонкостями многослойных одежд, в которых даже длина рукава имела особое значение.