Проводив Лидиэль, я вышла на балкон, вглядываясь в сад. Там уже накрыли длинные ряды столов, и слуги суетились, устанавливая блюда с угощениями.
Вот где эта белая пушистая морда?! Почему, когда я не хотела его видеть, лис постоянно появлялся из ниоткуда, а сейчас, когда нужно поговорить, его нет?
— Лика, ты готова? — послышался из гостиной голос Мирэллы.
— Да, — соврала я, направляясь к подруге.
Натянув на лицо фальшивую улыбку, я старалась не портить остальным праздник. Драконица сияла от счастья. Мири не терзали сомнения, и я была искренне рада за неё, но сама предпочла бы остановить это безумие.
Там, куда привела меня брюнетка, уже собрались абсолютно все: мои родные, родственники парней, имена которых я и не пыталась запомнить, вельможи, чьи лица я неоднократно видела за столом у короля — все стояли в одной стороне. На другой половине лужайки были установлены три цветочные арки.
В центральной с каменными лицами стояли повелитель бурь и Реймир. Оба были напряжены, но не сводили обожающего взгляда с Мири. Слева расположились орки. Принц Дейтур нежно обнимал оборотницу за тонкую талию, а его побратимы тоже радостно улыбались, держа невесту за руки.
Мои мужчины стояли под правой аркой. Такие красивые, статные и такие разные: Лео выглядел уверенно и спокойно, близнецы стояли за его плечом сильные и хищные даже в свадебных светлых камзолах. Нэтар расположился немного позади и как будто в стороне, что вызывало интерес и ехидное перешёптывание местных кумушек.
В памяти вспыли мои собственные злые слова о том, что он будет младшим и самым бесправным из мужей, но сейчас они резали мне сердце. Сам ти-Аль не пытался давить на жалость. Лис выглядел безупречно — эдакий снежный властелин в лучшем из своих воплощений, улыбался открыто, но я просто знала, что прячется за этой улыбкой.
Волнуясь, я подошла к своим избранникам. В предстоящем ритуале ещё многое для меня было неясно, но Мирэлла просто порекомендовала довериться своим мужчинам и ни о чём не переживать.
Церемония началась на закате, когда Эна первой коснулась горизонта, окрашивая сумерки розоватыми тонами. Сначала перед нами появился пожилой маг в ослепительно-белых одеждах. Он сделал несколько замысловатых пассов руками, начертил на земле светящиеся символы, а потом стукнул тяжелым посохом, материализуя посреди двора большую каменную чашу, испещрённую незнакомыми мне рунами.
Красивым чистым голосом, никак не сочетающимся с образом благовидного старца, мужчина вещал нам о любви, верности и взаимном уважении, о том, как священны узы избранности, ведь они дарованы свыше и далеко не каждому. Его слова тяжёлыми камнями увеличивали и без того тяжкий груз, давивший на моё сердце.