— Конечно, я уже обещала вашей матушке. — Тоцкий просиял. — Простите, мне необходимо отлучиться.
Я устремилась в противоположный конец, лестница, спускавшаяся к выходу, имела проход с двух сторон. Я торопилась, а когда почувствовала за спиной горячее дыхание, то буквально побежала.
— Немедленно подать карету генерала Федорова, — отдала распоряжение я и выскочила на улицу, не дожидаясь, пока мне вынесут шубку.
— Госпожа графиня, ваша шуба! — кричал гардеробщик, но я его уже не слушала. Сквозь слепящий снег, сквозь шум поднявшегося бурана я подбежала к карете, дернула дверь на себя, выкрикнув: «Домой». Напоследок обернулась, заметила на пороге театра взбешенного князя и после этого без сил повалилась на сиденье.
Я вся горела, от того ли, что чуть не стала жертвой скандальных новостей, поведение князя вызвало во мне эти смешанные чувства. Я вся горела, в особенности чувствительность проявлял ожог, который стал пульсировать, стоило князю появиться со мной рядом. Болело горло и голова раскалывалась, а когда прислуга на следующее утро открыла шторы, то готова была проклясть все на свете.
— Вам письма, — сообщила девушка, присела в книксене, и осталась возле кровати, чтобы помочь подняться. Впервые мне действительно потребовалась ее помощь. — Боже, ваше плечо!
После ее вскрика, я рефлекторно прикрыла ожог рукой и тут же пожалела об этом, кожа вокруг горела огнем и теперь эта боль с лихвой перекрывала боль в горле.
— Ты можешь идти, — отпустила я девушку.
— Но госпожа…
— Я справлюсь, спасибо! — уже жестче и сама скривилась от того как засаднило внутри.
— Я доложу госпоже Федоровой! — осмелилась она высказать свое фи уже на пороге.
Я только зубы сжала, да так что они заскрипели. От боли или от злости от неуместной, навязчивой заботы, кто его знает. Через минут десять, когда я кое-как все же справилась с утренним туалетом, в комнату заскочила маман в ночном чепчике из под которого торчали чуть распущенные за ночь коклюшки с накрученными на них рыжими локонами.
— Как ты себя чувствуешь? Настенька сказала, что у тебя огромный ожог на руке и он воспалился! — начала тараторить она с порога, одновременно стараясь потрогать мой лоб и заглянуть в глаза.
— Настенька лучше бы пыль протерла, — беззлобно ругнулась я в сторону помощницы и тут же мне пришлось вернуться в постель.
— Где ожог? — потребовала мать.
— Все в порядке, — попробовала выдернуть руки я, но госпожа Федорова точно знала, как и ее муж, как и когда идти в наступление.
— Скажи, почему ты вчера убежала со спектакля?