Несколько букетов принадлежало совершенным незнакомцам, кои утверждали, что моя красота сразила их наповал. Они вкладывали именные карточки с кратким изложением фамилии или семейным делом, чтобы мне было легче запомнить их. Эти мужчины выражали заинтересованность быть представленными лично. Что странно, поскольку это не первый мой выход, а такой ажиотаж испытывала к себе впервые и это не нравилось, поскольку вызывало непонимание и подозрительность с моей стороны. Последним принесли коробку от князя и ее, как впрочем и ярко-красные розы, которые превалировали в моей комнате постаралась открыть последней. Даже так, я это сделала гораздо позже. Рискнула подойти к коробке уже вечером. И открыть ее после захода солнца. Правильно сделала, поскольку мои щеки наверняка посоперничали с ярким закатом, так загорелись мои щеки, стоило мне распустить с картона оберточную ленту. Внутри коробки лежал пеньюар из нежнейшего шелка, с открытой спиной и рукавами, тонкая ткань перемежалась с кружевом тончайшей работы, оставляя пикантные части тела в полупрозрачной вуали. Ни записки, ни каких-либо пожеланий. Дерзкий намек.
Я отбросила коробку. Князь точно знает, кто был у него в купе той ночью, а еще он давал знать, что охота дракона началась. Я зажала рот рукой и зажмурилась, поскольку с одной стороны я боялась этого, а с другой стороны была заинтересована, чем же закончится наше противостояние.
— Невероятно! — отец с ожесточением выкинул газету на пол, — Так опростоволоситься перед иностранными гостями!
Генерал с ожесточением схватился за нож и стал намазывать подтаявшее масло на хлеб.
— Нет, вы только посмотрите! Вспышка уличных драк и поножовщина в самом центре города! Я порядком устал от бездействия начальника полиции! — Отец отложил бутерброд и поднял газету с пола.
— Вот тут посмотри! — обратился он к супруге, — Пропала девица! Восемнадцати лет отроду! — и снова отбросил газету в сторону вымещая на ней злость.
— Дорогой, — поспешила успокоить его Нина, — Ты ничего не можешь с этим поделать!
— Да я за шкирку притащу этого начальника на ковер, пусть отчитывается перед царем вместе со мной! И краснеет! И нет, я же выделил несколько отрядов, чтобы патрулировали улицы по ночам! А порт вообще отрезан блок постами, чтобы воришки не могли проникать в гостиницы! А Козловский даже с этим справиться не может!
— Матвей… — госпожа Федорова старалась, чтобы у ее любимого генерала не трепались нервы, она убеждала супруга разобраться с делами холодным сердцем, но отец был горяч и скор на расправу. Генерал любил решать вопросы скоро, хоть и не могу сказать что Федоров порол горячку, как раз наоборот о трезвости и разумности его ума ходили легенды, теперь я понимала почему, он слушал свою мудрую жену и давал возможности выпустить злость там, где она могла помешать принятию здравого решения.