С минуту жадно исследую изгибы ее тела, прежде чем Тата смелеет и вновь огрызается. Упрямая мерзавка.
— Сколько у тебя было вагин за все это время? — доносится до меня прерывистый голос птички.
— Не переживай, я чист. — До боли сжимаю упругую ягодицу, вынуждая Тату всхлипнуть. Блядь, хочу еще. Ее сладкий голос слишком хорошо действует на мой член. — А вот твоя чистота под вопросом.
— Ты ублюдок, Хаджиев! — говорит она сокрушенно. — Если твой гребаный член окажется во мне, будь уверен, я отрежу этот отросток при первой же…
Пошла она. Обрываю глупую тираду, резко толкнувшись бедрами вперед и проскользнув в идеальную гладкую киску. Ахуенно. Так и должно было быть все эти четыре года, но сейчас я восполню наше утраченное время, это необходимо нам обоим.
Смяв руками тонкую талию, смещаю ее задницу так, как надо мне, и снова совершаю толчок, вынуждая Тату принять поражение и с глубоким стоном сдаться мне.
— Вот теперь можешь продолжать. — Выхожу и вновь наполняю ее тугое лоно до упора, позволяя сдавленному шипению выпустить воздух из легких. — Пиздец, как в тебе хорошо, птичка. — Больше не могу контролировать себя. Она такая мокрая и нуждающаяся во мне, что крышу сносит. Я тоже нуждаюсь в ней. Охренеть, как нуждаюсь.
Запустив пятерню в золотистую копну волос, тяну Тату назад и поворачиваю ее лицо к себе. Мои движения ускоряются, глубже и резче вхожу во влажную щель, неотрывно наблюдая за тем, как отчаянно она сдерживает стоны, которые все же ускользают от нее.
Прижимаюсь лбом к ее лбу, локтем продавливаю поясницу, заставляя подстроиться под меня.
Замечаю, как сплетенными пальцами она царапает кору дерева, кусает губы, но несмотрит на меня. Ее глаза крепко зажмурены. А я, черт подери, хочу видеть их.
— Смотри на меня, птичка, — командую, свободной рукой вонзив пальцы ей в бедро. Но сучка игнорирует меня, опять кусая губы в кровь. Я выхожу и снова проскальзываю внутрь, более агрессивно и требовательно. Но ей определённо нравится эта боль на грани удовольствия. Потому что, сама того не осознавая, эта задница насаживается на мой член. — Посмотри, — оттягиваю ее голову за волосы и добиваюсь своего, получив ожог от холода, сверкающего в ее голубых льдинах.
— Ненавижу, — шепчет она, а при очередном толчке закатывает глаза как блядская кошка.
Приникаю к ее губам.
— Повтори, — строгим тоном рычу я, но вместо очередной колкости Тата захватывает зубами мою нижнюю губу и тут же повторяет это с верхней, прежде чем наши влажные языки сталкиваются и током разносят по венам бешеное удовольствие.