Я падаю спиной на свою машину, обхватив живот руками.
Всё будет хорошо, малыш.
Всё кончено.
Всё кончено.
— Ты… в порядке?
Эльза останавливается передо мной.
Я не могу поверить, что из всех людей именно она помогла мне. После всей драмы, которую я привнесла в её отношения с Эйденом, я бы ожидала, что она снова побьёт меня или что-то в этом роде.
По крайней мере, так я подумала, когда она поймала меня на рвоте в ванной на днях.
Вместо этого она спросила меня, не нужна ли мне помощь.
Она полная противоположность Эйдену, и, может быть, поэтому они так хорошо подходят друг другу.
— Ты не должна была этого делать, — шепчу я. — Я… мне нужно идти. Забудь, что я сказала раньше. Не говори ни слова об этом Коулу.
Если он узнает, то обвинит меня, а не Адама. Он придёт за мной за то, что я скрыла это от него.
Мне нужно поговорить об этом с Фредериком. Он гений пиара, он может сказать мне, как справиться с этим наилучшим образом, чтобы не навредить папе.
Он также захочет убить меня, но я приму это.
Я хотела бы также рассказать Фредерику о беременности, но он сказал бы мне избавиться от неё. Вот что бы все сказали.
Включая Коула.
И это ранит больше, чем я хотел бы признать.
— Ты должна сказать Эйдену. — Говорит Эльза.
— Какое он имеет ко всему этому отношение? Кинг тебе не сказал?
— Сказал мне что?
— Неважно. Это не моё дело. — Я открываю дверцу своей машины и проскальзываю внутрь. — Я ничего не скажу, пока ты не поговоришь с ним.
— О чём?
— Как ты думаешь?
После того, что она сделала для меня сегодня, я могла бы рассмотреть приказ Эйдена и фактически признаться во всём.
Какой смысл держаться за эту помолвку, если он не возьмёт на себя ответственность за ребёнка?
Когда я выезжаю, я кладу руку на живот, и слеза скатывается по моей щеке при мысли, что я, возможно, буду вынуждена потерять эту жизнь в конце концов.
Каждый день, который проходит, подобен бомбе замедленного действия.
Каждый раз, когда папа или мама говорят, что хотят поговорить со мной о чём-то, я прыгаю в собственной шкуре.
Каждый раз, когда Хелен приносит мне еду, я морщусь, думая, что меня стошнит по утрам.
Каждый раз, когда Фредерик и Дерек говорят мне: «Доброе утро, мисс» или «Добрый вечер, мисс», я кричу внутри. Они знают!
Я провожу всю неделю с мамой, чтобы избежать встречи с Коулом.
Сначала он загоняет меня в угол, требуя, чтобы я сказал ему, что я скрываю, и угрожая, что я заплачу, если ему придётся узнать это самому.
Его форма оплаты не играет с моим телом так, как я хочу. Вместо этого он полностью отключает меня.
Впервые с тех пор, как мы начали то, что у нас было, Коул не разговаривает со мной.