В его присутствии есть что-то такое, что стало привычным за эти годы. Даже в парке я чувствую его ещё до того, как он появляется.
В школе я знаю, когда он там, ещё до того, как вхожу в класс.
Это проклятие.
От которого я не могла избавиться с тех пор, как он впервые назвал меня Бабочкой и вытер мои слезы, покрыв его блёстками.
Коул стоит в дверях, засунув руку в карман джинсов. За эти годы он расцвёл и стал высоким, с мускулистым спортивным телом, от которого все девушки падают в обморок.
И не только потому, что он член футбольной команды и один из четырёх всадников Элиты.
Его прозвали Голодом, потому что, хоть он в основном и молчит, он смертельно опасен в атаках. Он подкрадывается к тебе из ниоткуда и убивает тебя медленной, мучительной смертью.
Девушки думают, что в нём есть всё — умный, горячий, богатый и спортсмен. Я почти слышу, как Саммер и Вероника говорят, что мне так повезло быть его сводной сестрой.
Я не сестра.
Я никем не хочу быть для него.
— Ты снова прячешься, чтобы поплакать в одиночестве?
Он выглядит спокойным, даже скучающим.
— Я не плачу.
Он показывает на мои глаза, как будто доказывая свою точку зрения. Я резко вытираю их тыльной стороной ладони.
— Это не слезы.
— Конечно, если ты так говоришь.
— Что ты здесь делаешь, Коул?
— Мне нужно позвонить маме. О, подождите меня внизу.
— Убирайся.
— Я должен начать выбирать комнату. Я думаю, что обойдусь той, что рядом с твоей.
— Ты втираешь это внутрь?
— Втираю что? — Он приближается ко мне твёрдыми шагами. Все его беззаботное настроение испаряется, и его голос с каждой секундой становится все более смертоносным. — Ты их подставила. Ты дала им своё благословение. Ты сказала: «Я рада, что вы оба получаете второй шанс». Помнишь это, Сильвер?
Я поднимаюсь на ноги, указывая на него пальцем.
— Ты тоже не сказал «нет». Ты позволил им. Ты, блин, поздравил их только что!
— Ты начала весь этот беспорядок. — Его голос спокоен, но плечи напряжены, когда он возвышается надо мной. — Ты позволила Эйдену трахнуть тебя на заднем сиденье машины, а потом обручилась с ним.
— Это потому, что ты не сдержал своего обещания. Если ты не сохранил для меня первый раз, то почему я должна сохранять для тебя свой? — Эта потребность заплакать снова охватывает меня, и я опускаю голову. — В любом случае, это не имеет значения. Теперь уже слишком поздно. Это…
Он приподнимает мой подбородок двумя пальцами и прижимается губами к моим приоткрытым губам. Я задыхаюсь в его объятиях, моя голова кружится от обречённых мыслей, а моё тело истекает кровью, дрожит, жаждет большего.