Я могу только остановиться и смотреть, когда он смеётся. Он делает это не так часто, и когда он это делает, я хочу поймать его и спрятать на хранение.
Приди в себя, Сильвер.
— Твои комплименты — музыка для моих ушей, даже лучше, чем твоя игра на пианино. — Его губы касаются моего уха. — И мне нравится, как ты играешь на пианино.
Моё сердце бьётся так громко, что вот-вот вырвется из своих оков. Это первый раз, когда он так говорит.
— Тогда почему ты всегда заставляешь меня проигрывать на соревнованиях? — шепчу я.
— Потому что ты ведёшь себя как сука.
Я хотела бы ударить его прямо сейчас, но, поскольку вокруг нас суетится бесчисленное множество студентов, я не могу.
Коул, должно быть, тоже это понимает, потому что его губы приподнимаются в приводящей в бешенство ухмылке. Нет, он не только осознавал это, но и планировал все это с самого начала. Он любит дразнить меня на публике, зная, что я не могу на это отреагировать. Клянусь, он живёт, чтобы мучить меня.
Я не могу поверить, что он был во мне вчера. Он толкнул меня к столу, прикасался ко мне, трахал меня и…
Нет.
Я проглатываю желание, которое вырывается на поверхность каждый раз, когда я вспоминаю, что произошло. Перестань думать об этом. Просто остановись.
Пыхтя, я шагаю в направлении Эйдена и Эльзы, чтобы продолжить свою миссию, но он кладёт руку мне на плечо, останавливая меня на полпути.
— Это один из тех моментов, которые заставляют меня мстить, Сильвер.
Его голос все ещё спокоен, но тот факт, что он называет меня по имени, означает, что он либо зол, либо раздражён. Или и то, и другое.
— Ну, мне все равно, что выводит тебя из себя, Коул. — Я отстраняюсь от него, потому что его прикосновение заставляет меня чувствовать то, чего я не должна чувствовать — даже через куртку и рубашку. Я хватаюсь за бедро и смотрю на него сверху вниз. — Кроме того, Эйден мой жених.
Он прищуривается, но вскоре меняет выражение лица.
— Ну и что? Это не значит, что ты выйдешь за него замуж.
— Что заставляет тебя думать, что я не выйду?
— Ты что, слепая? — Он слегка отстраняется от меня, так что мы оба наблюдаем за происходящим впереди. Его голос становится громче, когда его дыхание согревает моё ухо. — Разве ты не видишь, как он на неё смотрит? Он никогда не даст тебе этого, Сильвер. Никто этого не сделает.
Я крепче сжимаю бедро, но это не из — за Эйдена и Эльзы — мне было наплевать на них.
Это последняя часть того, что он сказал.
Никто этого не сделает.
Почему? Неужели я так и останусь одинокой и грустной, как мама? Будет ли у меня дочь и заставлю ли я её беспокоиться обо мне двадцать четыре на семь?