я. Лишь немногим удалось остаться невосприимчивыми к ее
обаянию.
— Роман? Я улыбнулся, поймав ее взгляд. Она почти
улыбнулась в ответ.
— Да, Роман.
— У меня есть теория, что это потому, что он такой
упрямый.
— Да? Возможно, ты права. На этот раз она слегка
улыбнулась.
— У тебя иммунитет к Данике?
— Я не уверена. Она никогда не пыталась очаровать меня —
мы всегда были друзьями, пока я не узнала, что она работает
на тебя, следователем. Я выдержал ее взгляд.
— У тебя к ней иммунитет.
— Да нет. Я просто знаю, когда она пытается что-то из меня
вытянуть. Елена взглянула на Антона, его смех поднимался
над растениями. Что-то промелькнуло в выражении ее лица, и
она тихо сказала: — Нет, это вовсе не так.
Из сада донесся голос, и Татьяна присоединилась к нам. ее рука лежала на раздутом животе, баюкая его так же, как она
делала, когда была беременна Антоном.
— Он хорошо себя вёл ? — спросила Татьяна.
— Он всегда ведёт себя хорошо, — ответил я. Елена кивнула
в знак согласия. Татьяна прижала обе руки к животу и тихо
рассмеялась.
— Она опять брыкается. Честное слово, Елена, это ты.
Она улыбнулась ей сверху вниз. Ты знаешь свою тетю Лену,
Никола? Выражение лица Елены напряглось, но она не
отрицала своего титула тетушки Лены.
Я вгляделся в ее прекрасные черты, в веснушчатую оливковую кожу и глаза цвета папоротника.
Елена никогда не упоминала о глубокой связи со своей семьей и открыто ненавидела Таддео, но она хорошо вписалась в нашу семью легко завоевав доверие и любовь Даники и Роксаны, а затем Татьяны, Романа и даже Артема.
Бабушка и Дмитрий были единственными, кто держались, не зная, что делать с новоприбывшим.
Что касается меня, то Елена уже была частью меня, заслуживающей моей любви и доверия, с того самого дня, как я подхватил ее мысли в форме академической статьи.
Елена Фальконе
20
Я стояла в столовой моего детства. Я ненавидела это место, когда росла, ненавидела стулья, люстру и стол с такой яростью, которой не заслуживали интимные предметы.
Несколько часов я провела, сердито осматривая стены от скуки, считая все дыры (37) и вмятины (17). Я катапультировала 54 горошины в люстру и спрятала 12 брокколи под стулом.
Словно еще одна часть моей памяти, мой отец возник из стены и сел в свое кресло. Он всегда сидел на одном и том же месте и ел одно и то же три раза подряд. Он всегда пил вино перед каждым куском и ел мясо перед овощами.Я тоже его ненавидела.
— Елена, как дела в школе? — спросил он, его слова были искажены и походили на сон. Я открыла рот, чтобы ответить, но ничего не вышло. Отец посмотрел на меня, и его зеленые глаза становились все ярче и ярче.