Допросы ни к чему не привели, выслеживание и шпионаж не приблизили нас ни на шаг. Но Елена ...Она провела нас в хранилище за один день. Мои телохранители замерли, когда я повернул поворотный клапан, и дверь открылась. Внутри царил такой же хаос и удовлетворение, как я и ожидал.
Коробки на коробках, файлы на файлах, цифровые аудио и видеозаписи. Десятилетия наблюдения и разведки позволили Соколам заполнить это хранилище всей информацией, которую они знали. Это хранилище было бесценно, и не
только из-за шантажа.
Фамильные драгоценности, украденные, хранились под
замком, но были доступны. Я мог видеть их блеск сквозь
стеклянные витрины, легко догадываясь об их, без сомнения,
чудовищной ценности. Елена последовала за мной, дико
оглядывая помещение. Я знал, что она не видит меня, но
вместо этого ее глаза смотрели в прошлое.
— Елена, — позвал я.
Ее глаза встретились с моими, и ясность заполнила их.
— Ты можешь не входить в хранилище, если не хочешь.
Это должно было быть вежливым предложением, но она поджала губы.
— Я в порядке. Я не ожидал никакой другой реакции.
Я склонил голову, пряча улыбку. Роман громко присвистнул, входя в хранилище, и выглядел очень довольным собой.
— Вы видите это, босс? Эта информация позволит нам взять
все, что мы хотим.
— Тебе что-нибудь нужно? — повторила Елена.
— Я уже говорил тебе, Римлянин, и повторю еще раз: мы не
узурпируем чужие семьи. Мой бык пожал плечами.
— Да, но мы могли бы.
— То, что ты можешь что-то сделать, еще не значит, что ты
должен это делать, — сказала ему Елена. Рабочая сила и
богатство, необходимые для захвата территории другой
организации, требуют времени для развития.
Роман бросил на нее свирепый взгляд.
— Что ты знаешь о рабочей силе и богатстве, маленькая
вдова?
— Роман, — предупредил я.
Елена могла постоять за себя, но прозвище Маленькая вдова заставляло мои коренные зубы скрипеть. Еленой было не так легко командовать.
— Если ты можешь понять это, Роман, я уверена, что смогу.
Он показал ей язык, она показала ему свой. Я покачал
головой, почти польщенная их ссорой, прежде чем
повернуться обратно к хранилищу.
Количество информации было почти ошеломляющим. На это потребуется время, которого у меня не было. Я открыл ближайшую ко мне коробку и вытащил первый попавшийся клочок бумаги.
Он был датирован более чем 20 годами назад, стенограмма войны Корсиканского союза против Чикагской армии. Дискуссия между покойным Доном Чикаго и Шарлем Пеллетье, французским гангстером, который пытался разрушить Чикаго и потерпел неудачу. Оба обсуждали вопрос о мире, но даже написанные чернилами слова передавали угрозу в их тоне.