Я снова потянулся к нему, но отец отступил в сторону, и вместо этого я поймал его галстук. Она уже была ослаблена и легко отошла. Отец снова бросился на меня, ударив кулаком по щеке.
Боль расцвела на правой стороне моего лица, вызвав будущий синяк, или сломанную челюсть. Я упал назад от столкновения, мой правый глаз на мгновение почернел, когда удар резонировал через мое тело.
— Ты думаешь, что сможешь пойти против меня, мальчик?— прорычал отец.
Я приготовлю еду из твоих костей. Я попятился назад, когда он нанес следующий удар. Он промахнулся на волосок, позволив мне на несколько секунд нырнуть под его руку и прицелиться в уязвимую плоть. Он хмыкнул, когда мой кулак коснулся его ребер.
— Ты! Я подошёл к нему с другой стороны, едва не пропустив его попытки схватить меня. Некоторые из его пальцев схватили меня за волосы и потянули, но боли было недостаточно, чтобы отвлечь меня от удара кулаком в его горло.
Отец рухнул на стол, его ножки подломились под его весом. Он пошел ко дну вместе с ними. Я пошел за ним, намереваясь причинить еще больше вреда. Мы с грохотом упали на землю, мои пальцы сомкнулись вокруг его горла.
— СЛЕЗЬ С НЕГО! Чья-то рука схватила меня сзади за свитер и дернула назад. Судя по запаху водки и сигар, это был Виктор.
— Ах ты, грязный мальчишка! Это твой Пахан! Отец поднялся на ноги.
Он заметил Виктора, удерживающего меня, и замахнулся на меня, как всегда оппортунист. Никакой чести, подумал я, когда его кулак врезался мне в живот. Я хватал ртом воздух, не в силах скрыть естественный инстинкт моего тела дышать, даже если это делало меня похожей на задыхающуюся рыбу в руках Виктора.
Отец схватил меня за подбородок, удерживая на месте.
Его пальцы впились так крепко, что я знал, что они либо оставят синяк, либо сломают мне челюсть пополам.
— Ты думал, что сможешь победить меня, мальчик?
Может быть, ты и честолюбив, но мне ты все равно не ровня! Я наклонил голову вперед, наши лбы стукнулись друг о друга.
В ушах у меня зазвенело, когда я отстранился, отфильтровывая звук ругани отца.
Виктор дернул меня назад, на мгновение лишив равновесия.
— Скажи Виктору, чтобы отпустил меня, и я покажу тебе равного противника, — усмехнулся я.
Мой гнев охватил меня, воспламеняя мою кровь и потребность уничтожить этого жалкого человека передо мной. Я был самым сильным в этой комнате, и все должны были это знать, особенно человек, которого я называл отцом.
— Боишься честной драки?
— У тебя мой характер, — ответил отец ровным голосом, несмотря на яростное выражение, застывшее на его лице.