Быстро придя в себя, Елена повернулась ко мне щекой, ее способ сказать мне, чтобы я отвалил, фактически не говоря слов. Жаль, что у меня не было планов быть где—то еще, ну, где-то почти в такой же веселой компании.
— Оставим Мисс Козлову с ее работой, — сказал я. Щеки Филиппы порозовели.
Елена поджала губы, но спорить не стала. Ей не терпелось углубиться в лабораторию. Мы оставили Филиппу. Женщина тихо поблагодарила Елену за помощь, и мы прошли дальше в комнату. Елена пробежала глазами по лаборатории, ее брови нахмурились, когда она увидела пакеты с товарами в форме кирпичей.
— Эта лаборатория производит героин, — ответил я, прежде чем она успела спросить.
— Я знаю, — сказала Елена. Я почувствовала запах маковых зерен.
Мы дошли до конца комнаты, которая также оказалась самым тихим местом. У стены стоял свободный письменный стол, на котором валялись полузабытые вещи. Но все же достаточно близко к раковине и газовым точкам, чтобы быть полезным.
— Ты так и не сказала мне, зачем тебе вообще нужна лаборатория, — сказал я, пока она осматривала оборудование.
Не поднимая глаз, Елена ответила:
— Я не хочу вселять в тебя надежду. Я сомневался, что она так рассуждает.
— Хотя я ценю твою заботу, я не идиот. Я понимаю тяжесть состояния Татьяны. Елена поставила на стол стакан, который держала в руках.
— Если я тебе задам вопрос, что побуждает тебя задерживаться в Нью-Йорке?
— Я думаю, это тебя удивит. Она посмотрела на меня через плечо.
— Я и не говорю. Рано или поздно она мне все расскажет, и нет смысла ее пугать. Страх перед возвращением в Чикаго был слишком велик.
— Очень хорошо. Если ты будешь держать меня в курсе, — сказал я. И не обманывай меня насчет товара. Елена фыркнула.
— Поверь мне, это дерьмо меня не интересует.
— Не любительница наркотиков? Одно из правил Таддео или твое собственное?
— Люди, которые делают это дерьмо, безумны, и явно не знают, что в этом есть, — отрезала Елена.
— А, может быть, ты и права, — задумчиво произнес я.
Но как иначе они могли бы расслабиться или почувствовать прилив энергии? Как еще они могли забыть о причитающейся на следующий день арендной плате, о разбитых сердцах, о бесполезном стремлении сделать что-то важное? Губы Елены напряглись.
— Может быть, у тебя с ними больше общего, чем ты думаешь.
— Может быть, мы оба знаем, — отрезала она, впиваясь в меня зелеными глазами. Или делить характеристики с простыми людьми ниже тебя?
Я почувствовал, как мое собственное раздражение слегка зашевелилось. Неужели она действительно думает, что я один из них? Что-нибудь меньшее, чем король?