Иванченко, я тут же подумала о синей папке. Я дома одна. Никакой охраны, Женька
вернется нескоро.
-Это отвратительно, - сказала себе, направляясь в сторону кабинета. Я не собираюсь
забирать эти бумаги, просто посмотрю содержимое. Кабинет тонул во тьме, пройдя
внутрь, я на ощупь нашла торшер и зажгла его. Комнату залил тусклый желтый свет,
осветив стол и угол за ним. Я села в кресло. На столе никаких бумаг. Выдвинув первые три
ящика, просмотрела содержимое, но искомого не нашла. Нижний оказался заперт на ключ.
Самого ключа в зоне видимости не было, и я поскакала наверх за отмычками. Через десять
минут открыла ящик. Если Женька заметит, объяснить будет сложно. Синяя папка лежала
внизу под кипой бумаг, под ней еще одна, белая картонная. Я вытащила обе, белую
отбросила в сторону, открыла синюю. В ней были ксерокопии различных документов,
счета, договора, в некоторых мелькало имя Миронова-старшего. Я нахмурилась, в голове
промелькнуло: компромат. Но откуда, и не тот ли самый? Но если тот самый, значит, Иванченко сошлась с человеком, у которого находятся бумаги. С тем, кто предал Марка.
Но как она это сделала, если за ней наблюдают, да и она ведет праздный образ жизни?
"Но я же не знаю, что это за человек, - подумала я, - они могли встретиться и на людях, обыграв ситуацию. Могли тайно, как мы с Марком сейчас. В конце концов, ее спутник
жизни подозревал о появлении кого-то еще в то время, когда женщина была в Москве. А
может, все проще: мне просто не посчитали нужным сообщить информацию. Откуда я
знаю о действиях Иванченко? От Петренко. Он мог задумать все, что угодно, и донести до
меня только то, что выгодно ему".
-Черт, - процедила я. Пожалуй, стоит показать Марку эти бумажки, чтобы как-то
разъяснить ситуацию. Только захочет ли он поведать мне правду?
Я стала фотографировать листы, размышляя, что подразумевала встреча Женьки и
Иванченко? Зачем она передала ему папку? Кто из них сделал первый шаг на сближение?
Вопросов, как обычно, больше, чем ответов. За моей спиной идет какая-то игра,
посвящать меня в нее не собираются. И если бы не Марк, я бы знать не знала, что
происходит. Я и сейчас не знаю.
Бумаг было немного, скорее всего, это только малая часть, если судить по событиям
прошлого года, компромат должен представлять из себя что-то грандиозное.
Закончив, я аккуратно сложила все в папку, взяла белую, чтобы убрать на место, из нее
вылетела фотография. Подняв ее, я чуть не потеряла сознание. С фотографии смотрела я в
возрасте восемнадцати лет. Я помнила, как она была сделана: день рождения мамы, мы на