— Ничего у меня с ней не было.
— Ага, конечно, — глаза Лёхи искрились отрицанием.
— Не было, — повторил я. — Если хочешь знать, я вообще с Анной встречаюсь!
Это было не совсем правда, поторопился я с выводами, мы стояли ещё только в начале развития наших отношений. Вполне возможно, Анна даже не знает, что мы встречаемся, может быть не хочет встречаться, но если это и так…
— С какой Анной? — ухватился Лёха за моё признание.
— С Арбатовой.
— С Анькой Арбатовой? — он присвистнул, весёлость его исчезла и вместо неё появилась сосредоточенность. — Ну что сказать: рад за тебя. Девка красивая, умная. За это и выпить можно. Саня, разливай.
Галыш с готовностью наполнил рюмки и мы выпили. Я поперхнулся. Водка пошла не тем горлом, и я закашлял. Лёха хлопнул меня по спине.
— Не торопись, никто твою долю не отымет.
На кухню вошла Люська.
— Борщ будете?
Хорошее предложение. Я кивнул, Лёха тоже, Галыш отказался. Он сел на подоконник и уставился в окно, как в телевизор. Люська вынула из холодильника кастрюлю, поставила на плиту, обернулась ко мне.
— Там работодатель твой явился, трезвый. Поговорить хочет.
— Какой работодатель? — не понял я.
— У тебя их много? Аркашка, кто ж ещё.
Трезвый Аркашка предвестник забот. Не то чтобы я был против, наоборот, но почему-то эти заботы появляются тогда, когда я не в лучшей физической форме. Специально он что ли меня подлавливает?
Я встал, направился к двери.
— Ты куда? — спросил Лёха.
— Сейчас приду.
Аркашка стоял у крыльца, курил. Запах дешёвого дыма вернул к жизни унявшуюся было головную боль, и я поморщился. Аркашка торопливо затушил папиросу, улыбнулся виновато.
— Привет, Ром.
— Привет.
— Я это… Снова тут с калымом подвезло, и деньги хорошие предлагают. Пойдёшь?
— Когда?
— Да я думал севодне начать, но можно и завтре. Не страшно, подождут.
Не страшно, согласен. Судя по моему нынешнему состоянию, послезавтра тоже было бы не страшно, но бог с ним. Вечером отлежусь, верну себе рабочее состояние…
— Завтра так завтра. Где встречаемся?
— Ко мне с утра подходи. От меня и пойдём.
— Договорились.
Я вернулся в дом. Люська уже разлила борщ по тарелкам, нарезала селёдочки, приправила её укропом и перчиком, теперь жарила гренки. Как она всё успевает? Аромат стоял такой, что даже Галыш не выдержал, сел к столу. Лёха улыбался, поглядывал попеременно на Люську, на меня и во взгляде его читалась гордость.
Утром меня разбудила Муська. Она прыгнула на диван и заурчала в ухо, пришлось вставать. Впрочем, вставать так и так пришлось бы, потому что буквально через минуту зазвенел будильник. Я выдохнул, выгоняя из души сонливое недовольство, взял зубную щётку, пасту. С улицы долетела мелодия знакомой песни.